Сначала о смешном. К выборам «Единая Россия» надумала преподнести народу «борщевой набор» — свеклу, капусту, картошку и лук. «Партия совместно с правительством и губернаторами выработает конкретные решения по ограничению роста цен на борщевой набор».
About, осуществимо это или нет, пусть судит экономическая наука. But, agree, занятно узнать, как заевшиеся номенклатурщики представляют себе своего избирателя. Надо быть очень бедным человеком, чтобы купиться на лозунг «Бесплатный борщевой набор бывает только у единороссов». Таков ли сейчас средний россиянин?
Not yet. Но его уровень жизни почти непрерывно идет вниз после 2013-го — последнего года дорогой нефти и последнего мирного досанкционного. А теперь уже с ностальгией вспоминаем и благополучие 2019-го — последнего доковидного.
Без импортных товаров и всего, что производится из иностранного сырья, жизнь рядового жителя России стала бы очень скудна. Но чтобы купить за границей эти товары, нужна выручка от продажи товаров экспортных. В 2013-м доходы от российского экспорта составили $526 billion. В 2019-м — $424 billion. В «ковидном» 2020-м — $336 billion. And when you consider, что доллар дешевеет, и особенно быстро в последнее время, то реальный спад доходов еще больше.
Индикатором способности россиянина приобретать иностранные товары служит валютный курс. В 2013-м доллар стоил в среднем 32 rub., в 2019-м — 63 rub., сейчас — 74 rub. Доступность импорта уменьшается.
Можно ли рассчитывать, что все как-то образуется, экспорт вернется к доковидному уровню, а с ним возвратится и благополучие-2019?
Огромные надежды наше начальство возлагает на всплеск нефтяных цен. За январь–июль 2021-го баррель Brent продавался в среднем за $66, а нынче он и того дороже — $72. it, of course, не золотой 2013-й ($109), но и не ковидный 2020-й ($43). В смысле доходов получается примерно как в 2019-м ($63), if consider, что российский нефтяной экспорт в физических объемах сейчас почти на одну десятую меньше, чем в доковидную эру.
Запомним эту надежду и посмотрим на российский экспорт в целом.
В 2013-м было выручено $377 млрд за «минеральные продукты» (oil, gas, fuel oil, coal) and $149 млрд за все остальное. В 2019-м — соответственно $268 billion and $156 billion. В 2020-м — $172 billion and $164 billion.
As you can see, начальственные обещания поощрять неэнергетический экспорт привели к тому, что в номинальном исчислении его объемы топчутся на месте, а в реальном — сокращаются из-за инфляции.
But this is not enough. Поскольку мировые цены на продовольствие и металлы с прошлой осени резко поднялись, то против экспорта еды у нас введены квоты и вывозные пошлины, а у экспортеров металлов так называемые сверхприбыли изымаются по специально придуманным схемам.
About, сбережет ли эта чиновная вакханалия цены на «борщевой набор», предоставим, as mentioned, размышлять ученым-экономистам. А от себя скажем, что введение штрафов за чрезмерную якобы прибыльность, t. it is. удары по всем перспективным направлениям экспорта, наперед блокируют любой его серьезный рост.
Consequently, рядовой человек, may be, и выиграет какие-то копейки на «борщевом наборе», но во много раз больше проиграет на уменьшении ввоза нужных ему импортных товаров. Они просто станут ему не по карману.
But, may be, спасут дорожающие нефть, газ и мазут? В ковидном 2020-м на них потеряли почти $100 млрд выручки. Почему бы их не отыграть в нынешнем году?
Такое возможно, but it is unlikely. И если даже случится, то вряд ли долго продержится.
Нынешний всплеск энергоцен объясняется, At first, гигантскими антикризисными вливаниями денег в западные экономики. Эти средства привычными путями рванули на сырьевые рынки и надули там пузыри. And secondly, в результате не имеющего параллелей в истории соглашения стран-нефтеторговцев об урезке добычи.
Одни только энергетические сверхдержавы — Саудовская Аравия, Россия и США — уменьшили производство примерно на 2 млн баррелей в день каждая. Да еще и нефтеторговля Ирана из-за санкций ужалась на такую же величину.
Лишь уникальное соединение всех этих факторов смогло создать сегодняшнюю относительную дороговизну нефти. Но ни один из них не является долгоиграющим.
Центробанки готовятся сворачивать денежные накачки. Второстепенные участники ОПЕК+ требуют и добиваются увеличения квот, а гранды нефтяного клуба плавно наращивают добычу, с трудом удерживаясь от ускорения этого процесса. С Ирана того и гляди снимут санкции.
But most importantly, что рост производства с конца весны идет в Соединенных Штатах, потенциально самой крупной нефтяной державе, уровень рентабельности сланцевой добычи в которой ($50-60 в подешевших долларах) заставит скорректироваться мировые цены.
Ухудшение внешних условий, помноженное на застойность нашей хозяйственной системы и растущую неадекватность экономической политики, оставляет мало шансов вернуться к тому скромному благополучию, которое было еще недавно. По-своему это чувствует даже начальство. Байки о «борщевых наборах» на голом месте не возникают.
Sergey Shelin
