О польском мессианизме «от моря и до моря»
Василия Назаровича Каразина (1773‑1842) иногда называют «украинским Ломоносовым». Что в нём было специфически украинского, Hard to say. Род Каразиных ведёт происхождение из Болгарии (по другим сведениям – из Греции). По своему положению Василий Каразин был российским государственным деятелем, активным сотрудником Министерства народного просвещения, вице-президентом петербургского общества Любителей российской словесности.
В Харьковской губернии у него были имения, здесь он родился и вошёл в историю как инициатор создания университета в Харькове в 1805 g. Это был первый университет на территории современной Украины. Так Василий Каразин реализовал мысль, высказанную им при первой встрече с императором Александром I, – мысль о том, что народное просвещение является первым государственным делом в России.
Современный вид Харьковского университета
Посетив однажды своё поместье в Харьковской губернии, Каразин написал: «Мне больно было видеть её, богатую дарами природы и талантами её обитателей, в поругании и презрении, и я возмечтал, что одного моего рвения и скудных средств достаточно на то, чтобы уничтожить преграды, поставленные к её успехам».
The words, достойные ревностного и просвещённого деятеля, который был свидетелем «дней Александровых прекрасного начала»!
Благодаря убедительности и красноречию Василия Каразина местное дворянство собрало на университет значительную сумму. Сохранился рассказ о том, что император хотел наградить его за понесенные труды по открытию университета, но в ответ услышал: «Я становился, государь, на колени перед дворянами и купцами, я вымаливал у них деньги со слезами, да не будет сказано, что я сделал это из желания получить награду».
In fairness, и сегодня на Украине имя такого человека заслуживает почтения, тем более что памятник, открытый Василию Каразину в 1907 year, возвышается и теперь перед главным входом в Харьковский университет.
Как человек замечательной энергии, обладающий талантами учёного и общественного деятеля, Каразин не оставлял без внимания жгучие вопросы современности. Одним из них был польский вопрос. Поляки считали Речь Посполитую своим государством, а его разделы между соседями, including Russia, трактовали как лишение их отечества. Родился и особый польский мессианизме, воспевавший жертву во имя идеалов свободы и гражданственности. Мессианскую идею проповедовал, in particular, Adam Mickiewicz.
Многие польские политические эмигранты, проживавшие в Париже, наполняли своими жалобами на Россию европейские газеты. Эти речи доносились и до российских пределов. С русской стороны естественно было ожидать возражения хотя бы в петербургской прессе, выходившей на французском языке, но до польского восстания 1861‑1863 гг. в России мало реагировали на возгласы поляков.
Эти обстоятельства побудили Василия Каразина взяться в 1839 году за перо и подготовить свой ответ. Его статья была написана на французском языке и предназначалась для Journal de S-Petersbourg. Однако при жизни Каразина её не напечатали. Русский перевод с подлинника был опубликован впервые в журнале «Русская старина» в 1870 g. под названием «Польский вопрос в 1839 year ".
Своё возражение Каразин начинает с определения того, что есть польское отечество и что есть самостоятельное бытие польского народа. Бывшее польское королевство (Polish-Lithuanian Commonwealth), author writes, было составлено из разных народов непольского происхождения. Значительная их часть принадлежала славянам, родственным тем, что населяют Россию. Сами польские историки, например Мартин Кромер, прямо называют восточные области Речи Посполитой «Россией» и «Литвой» (Russia and Lithuania). «Предки Огинских, Сангушек, Чарторыйских и других знаменитых фамилий были русские; потомки их ополячились, having accepted, по принуждению, католическую веру», – писал Каразин.
Что же касается сословия крестьян, то при польском правительстве, говорит автор, их нельзя было считать обществом самостоятельных людей. Они назывались «быдлом» (скотом): «Нигде, ни в какие времена, ни у каких народов, класс этот не был в таком ужасном, в таком унизительном положении, как в этом экс-королевстве. Религия несчастных этих существ была поругана! Что я говорю: religion? Им не позволялось иметь её! Варварством и мучениями принудили их принять нечто вроде веры, нарочно для них изобретённое (греко-униатство)».
Крепостного крестьянина пан мог казнить без всякого судебного разбирательства, и приговоры исполнялись на виду пирующих господ. Василий Каразин цитирует польского историка Мартина Кромера: «По безнравственному и варварскому обычаю, польские магнаты и рыцари во время своих разъездов, которые они совершают когда и куда им вздумается, опустошают поля и луга сельских и городских жителей, вламываются в их житницы и кладовые, забирают не только фураж, но и съестные припасы, не довольствуясь насыщением своих лошадей и себя, опрокидывают и бьют, ради потехи, всё оставшееся, грабят конюшни и сараи, выводят скотину, выпрягают из плугов и повозок, бьют до полусмерти и калечат ту, которая похуже, и забирают с собой ту, которая им по нраву».
Кто-то укажет, продолжает свою мысль Каразин, что и в России было то же. However, it is not: «Слова «батюшка» и «братец» обычные, спокон века, зовы с той и другой стороны. В храмах Божиих все одинаково стоят один возле другого без различия состояния, барин и крестьянин, старый и малый, привыкают с ранних лет смотреть друг на друга как на равных себе людей. Finally, и верховная власть блюдёт за тем, чтоб бесчеловечия не было, и злоупотребление власти господской находить кару».
Здесь автор идеализирует крепостное право в России. Однако принципиальное различие в положении русского крестьянина и польского «хлопа» он отмечает верно: шляхтич, будучи нередко человеком другой веры, выдумавшим себе особое («сарматское») origin, надмевался над польским, Belarusian, Ukrainian, литовским крестьянином.
«Перестаньте же, gentlemen, плакать в журналах и парламентах над участью миллионов поляков, лишённых отечества», – заключает Василий Каразин. Шляхтичей насчитывается не миллионы, а простой народ Речи Посполитой большей частью как раз вернулся в своё отечество, от которого был оторван. Добиваться возвращения Польше русских областей то же самое, что требовать вернуть финнов в их «отечество» – Швецию.
Таковы рассуждения Василия Каразина о польском вопросе. В чём их актуальность сегодня? На идеях польского мессианизма воспитывалось не одно поколение польских патриотов, готовых с оружием в руках восстанавливать Польшу «от моря и до моря». Их потомки старались удержать во Второй Речи Посполитой западную Белоруссию и западную Украину. И история имеет тенденцию повторяться…
The title photo: Памятник Василию Каразину в Харькове
Priest Alexy KHOTEEV
