Пример Южной Африки
Republic of South Africa (РЮА) является первой экономикой Африканского континента, членом таких крупнейших международных объединений, как G-20 и БРИКС. AT 2019-2020 годы она занимает место непостоянного члена Совета Безопасности ООН. Что происходит в этой стране под воздействием драмы с кодовым названием «COVID-19»?
Южная Африка держит первое место на континенте по количеству смертных случаев от заболеваний. По официальной статистике, носителем вируса ВИЧ (вируса иммунодефицита человека) является почти 8 million people. Южная Африка также занимает первое место в мире по заболеваниям туберкулёзом (и по количеству больных, и по смертности).
По заболеваниям COVID-19 РЮА тоже на первом месте в Африке, но здесь уже совсем другие цифры (1 690 human). Далее идут Алжир (1260), Burkina Faso (261), Senegal (175), Cote d’Ivoire (169) и Гана (152). Ещё две недели назад количество инфицированных на всю Африку составляло 3766 human (97 deaths; смертность 2,5%). За прошедшую неделю количество случаев заболевания выросло вдвое: 7100 infected, 325 смертельных исходов; смертность 4,6%.
В Африке среди погибших от вируса – в основном молодые мужчины от 30 to 50 years. Однако выводы делать сложно – цифры малы, а географический разброс велик. Положение дел осложняется хроническими заболеваниями, другими болезнями.
Многие страны Африки вводят гораздо более жёсткие меры защиты от угрозы эпидемии, than the rest of the world. Три страны, включая Южную Африку, объявили о состоянии национального бедствия. В десяти странах введена чрезвычайная ситуация. Особо выделяется группа из 14 states, где введено чрезвычайное положение (Angola, Кабо Верде, Cote d’Ivoire, WRC, Королевство Эсватини [бывший Свазиленд], Guinea, Guinea-Bissau, Lesotho, Mozambique, Namibia, Senegal, Сьерра Леоне, Ботсвана и Гамбия). Особенностью стран этой группы является бросающееся в глаза несоответствие между количеством инфицированных и введением самой жёсткой меры. So, в Гамбии зарегистрировано всего 4 случая COVID-19, в Ботсване – 6, в Кабо Верде – 7.
Ряд государств просто воспользовался поводом для введения режима ЧП в связи с внутриполитическими осложнениями. Сьерра Леоне, зарегистрировав шесть случаев заболевания коронавирусом, ввела чрезвычайное положение сразу на год. Такая реакция выглядит явным диссонансом с эпидемией Эболы в 2014 year, когда власти закрыли границу с одной страной (Гвинеей) лишь через несколько месяцев после начала эпидемии, а режим ЧП не вводился даже в самый сложный период.
В Гвинее при 128 зарегистрированных случаях COVID-19 чрезвычайное положение тоже пришлось «кстати». Там произошли волнения в связи с конституционным референдумом, который продлил срок полномочий президента с пяти до шести лет и обнулил предыдущие сроки президента А. Conde. Ситуация в Гвинее находится на рассмотрении прокурора Международного уголовного суда уже десять лет (речь идёт о событиях в сентябре 2009 of the year, когда во время политического митинга на стадионе в Конакри была применена сила, в результате которой предположительно были совершены преступления против человечности).
Возвращаясь к Южной Африке, обратим внимание на поведение мировых рейтинговых агентств. One side, власти ЮАР одними из первых ввели меры, введённые практически всеми правительствами мира. On the other hand, сразу после объявления этих мер такие мировые рейтинговые агентства, как Moodys и Finch, объявили о снижении рейтинга РЮА до «мусорного». Действительной причиной объявления рейтинга Южной Африки «мусорным» является экономическая политика Африканского национального конгресса (ANC), перед которым стоят два главных вопроса: судьба государственного сектора и земельная реформа.
Разрушение государственных компаний и предприятий Южной Африки началось не вчера, но перед началом вирусного кризиса атака на госсектор приобрела особо яростный характер; it seemed, столпы государственной экономики не устоят, а после них приватизация всего, что осталось в собственности государства, будет вопросом техники. Главный удар был нанесён по авиатранспорту и энергетике. Сначала были отменены внутренние рейсы компании «Южноафриканские авиалинии» (SAA), затем начались массовые отключения электричества (снабжение страны электроэнергией находится в государственном управлении).
Вирусно-экономический кризис дал новый толчок предложениям о приватизации государственных компаний. Предложения прозвучали из уст министра минеральных ресурсов Гведе Манташе. Сразу после объявления рейтинговыми агентствами Moodys and Finctch рейтинга Южной Африки «мусорным» министр финансов страны Т. Мбовени предложил взять кредит у МВФ. Секретариат Правящего альянса (руководители входящих в правящую коалицию АНК, Компартии и Федерации профсоюзов КОСАТУ) отрицательно оценил предложение министра финансов, а самого Мбовени назвал «министром-нарушителем» (delinquent minister). Руководители Компартии специально отметили, что кредиты МВФ неприемлемы, ибо даются под условие сокращения социальных обязательств государства, что особенно плохо в условиях карантина, когда люди теряют средства к существованию.
На завершившейся неделе было объявлено, что кредит всё-таки будет взят, но не у МВФ, а у Нового банка развития (Банк БРИКС). Сумма кредита – 1 billion US dollars. Речь идёт не о кредите компаниям, а о государственном кредите.
Обостряется борьба и по вопросу о земельной реформе. Африканский национальный конгресс принял решение о возможности проведения национализации земли без выплаты компенсации. Планируется национализировать те земли, которые не обрабатываются – на фоне практически полного обезземеливания основной массы населения. Через владение практически всей землёй белый монополистический капитал в Южной Африке сохраняет полный контроль над экономикой.
Однако между решением АНК и его выполнением есть дистанция, определяемая не только раскладом внутриполитических сил, но и внешним вмешательством. Чтобы провести земельную реформу, надо внести поправки в конституцию, которые сейчас обсуждаются в комитетах парламента. В процесс уже вмешались США. Mike Pompeo, находясь с визитом в Эфиопии, заявил в штаб-квартире Африканского союза, what «земельная реформа в Южной Африке – плохая идея», и пригрозил, что её реализация станет «катастрофой для экономики» countries.
Указанием на то, как организуют эту «катастрофу», стали предупредительные выстрелы мировых рейтинговых компаний.
A photo: REUTERS/Siphiwe Sibeko
Alexander MEZYAEV
