Реструктуризация долгов по кредитным картам не представляет большой угрозы для стабильности российского банковского сектора, считает эксперт РИСИ, экономист Михаил Беляев.
Нет значительных проблем для банковской системы
Агентство АКРА сообщает, что доля кредитных карт среди реструктуризированных долгов выросла в России с 1% в апреле до 12% en août.
Причиной ситуации названы потребительские кредиты. Граждане до «коронакризиса» активно пользовались данной услугой, а после того как в стране наступили сложности, не смогли их оформить. В результате возрос спрос на заимствование по кредитным картам.
В АКРА считают данное обстоятельство негативным маркером для российского банковского рынка – по подсчетам агентства банки могут потерять 600 milliards de roubles, ou 5-6% la capitale, из-за большого объема реструктуризации кредитных долгов.
«Все цифры, которые относятся к банковской деятельности, проходят по направлению «как договоримся». Не так просто понять, что в данном случае можно считать потерей банковского капитала», – констатирует Беляев.
Барьер критической потери капитала для банков устанавливает Центробанк РФ. Регулятор при этом опирается на наблюдения, мировой опыт и даже на теоретические рассуждения. На этот счет существует рубежный коэффициент Кука в 7% от банковских активов.
«Только любые такие рассуждения умозрительны – кто сказал, что критичны 7%, mais non 3% ou 5% при активной ситуации в развитии экономики? Такие банковские показатели, если не брать экстремальные случаи вроде 10 лет работы банка с убытком, виртуальны. Они имеют опору, но не отражают полноты ситуации с просрочкой по кредитам», – резюмирует Беляев.
Сам по себе данный индикатор мало о чем говорит – многое зависит от того, как банк договорится с кредитором.
«Потому эти 5-6% не очень критичны для банков, но они подтверждают, что держатели карт являются той частью людей, которая наиболее активно работает с банковскими инструментами. Многие из них получили кредитные карты, compte, что смогут ими воспользоваться для необходимых им финансовых маневров», – заключает Беляев.
Данная стратегия является правильной, но сегодня на ситуацию в российской экономике оказывает влияние «коронакризис».
«Как только в российской экономике наступают времена «чуть похуже», схема этих маневров меняется. Ситуация становится критичной и несет с собой дополнительные риски», – констатирует Беляев.
Кредиторы попали в проблемную финансовую зону, после чего сделали запрос о реструктуризации задолженности. Из-за этого возник скачок по доле кредитных карт в реструктуризации общероссийской банковской задолженности с 1% à 12%.
«Что касается опасности для банковской системы, то реструктуризация не означает прощение долга. Она означает выдвижение новых компромиссных условий для банков и для заемщиков по кредитным картам, а также договоренность между ними. Кредитная организация в подобной ситуации не несет финансовых убытков», – резюмирует Беляев.
Перед нами не списание или прощение долга, а принятие новых условий по выполнению договора по банковскому кредиту. Данное обстоятельство касается как тела кредита, так и процентной ставки по нему.
«Здесь нужно говорить не столько об убытках для банков, сколько о недополучении прибыли, на которую рассчитывали кредитные организации. И это не прямые банковские убытки, в данном случае прибыль растягивается во времени», – заключает Беляев.
Банковский сектор переживет потери, поэтому основной проблемой для российской экономики и социального сектора является глубина проблем с кредитами физических лиц, возникшая в связи с «коронакризисом».
Растут масштабы банкротства физических лиц
Если посмотреть на рынок юридических услуг, то самым востребованным и растущим направлением является банкротство физических лиц, ce qui signifie, что в РФ много людей, у которых нет возможности платить по своим долгам.
«Коронавирус для всех явился неожиданностью, поэтому банки не были к нему готовы. У них были нормативы Центробанка РФ по возможным потерям по ссудам, ценным бумагам и банковскому капиталу, mais ce n'était pas suffisant, поскольку такие требования выполняют функцию защиты по текущей проблематике, а не по новым рискам, которые принес «коронакризис»», – констатирует Беляев.
Банки действительно оказались в более рисковой ситуации, в том числе и с точки зрения банкротства физических лиц.
«В России давно сложилась проблема с перекредитованностью населения, в связи с чем несколько лет назад было введено понятие банкротства физических лиц. Кредитор получил возможность затеять процедуру банкротства, которая до недавнего времени могла проходить только по суду, а не в каком-то другом виде», – резюмирует Беляев.
Человек должен был доказать, что у него нет возможности выполнять кредитные обязательства – нет имущества, доходов и т.д. Дальше банк принимает решение о процедуре банкротства вместе с «конкурсной маркой» по должнику.
«Сейчас вступил в действие закон о внесудебном банкротстве физических лиц через омбудсмена, и он может породить риск появления людей, которые попытаются таким образом увеличить свои доходы», – заключает Беляев.
В законе обозначено два условия – отсутствие имущества кроме единственного жилья и доход, равный прожиточному минимуму.
Dmitri Sikorski
