По данным Росстата, с начала года номинальные зарплаты по стране выросли на 18,7% - 和 49,5 至 58,7 千卢布. Реальные располагаемые доходы во втором квартале 2021 года тоже увеличились на 6,8%. 真相, рост фиксировали на фоне низкой базы прошлого года, но все же какой-то позитив.
似乎, после пандемийного 2020 года жизнь в России постепенно начала налаживаться. 然而, как показало совместное исследование Авито.Работа и GigAnt, большинство россиян (53%) все равно вынуждены подрабатывать, потому что основного дохода им не хватает на еду, 衣服, выплаты по ипотеке, покупку бытовой техники. В стране по-прежнему 12% 人口 (几乎 18 百万人), живут на доходы ниже прожиточного минимума. Это тоже данные Росстата, за второй квартал 2021 年度最佳.
大概, именно поэтому параллельно зарплатам растет и закредитованность россиян. Причем речь идет именно о нецелевых кредитах наличными. По данным Объединенного кредитного бюро, количество таких займов бьет все рекорды второй месяц подряд. В июле россияне взяли 1,7 млн кредитов — на 34% 更多的, чем в июле 2020 年度最佳. За первое полугодие рост составил 42% к прошлому году. 事实证明, нецелевые кредиты люди берут на повседневные нужны, когда заработанных денег уже не хватает.
Несмотря на низкие ипотечные ставки, жилье россиянам тоже не по карману, даже в кредит. Как сообщил Центробанк, рост ипотечного кредитования уже замедлился: с трех процентов в июне до двух процентов в июле. Регулятор связывает это с ужесточением условий программы льготной ипотеки. Однако аналитики «Эксперт РА» видят иные причины: рост цен на недвижимость и снижение реальных доходов населения. 如果在 2019 году средний размер ипотечного кредита был 2,3 百万卢布, то сегодня уже 4 百万卢布. Низкие ставки по ипотеке перестали компенсировать рекордный рост цен на квартиры. Даже если размазать сумму кредита на большее количество лет, что и пытаются сделать банки, все равно выходит дорого. Для многих — неподъемно.
关于, стоит ли ждать, что ситуация в ближайшие годы изменится, «Росбалт» попросил рассказать доктора экономических наук Евгения Гонтмахера.
— Как так получается, что зарплаты растут, но людям все равно не хватает на повседневные нужды и приходится залезать в кредиты?
— Обсуждать методику Росстата абсолютно бесполезно. Они постоянно ее меняют, корректируют, пересчитывают задним числом даже основные параметры: не только зарплаты, доходы, но и ВВП. Я бы, 真的, больше обращал внимание на другие признаки того, что происходит.
Прошлый год для многих был экстремальным: локдауны, закрытие предприятий, банкротства. Сейчас никаких ограничений в стране вроде бы нет, 全部, кто хотел, 工作. Какой-то восстановительный рост, 无疑, 有: и по экономическим параметрам, и по социальным. 但, как вы помните, даже по официальной статистике, 和 2014 года реальные доходы россиян падали, и за пять лет просели примерно на 10-12%. И это без учета прошлого года. 现在, после тяжелого пандемийного года, люди хотят вернуться к нормальной жизни, то есть к уровню хотя бы 2019 年度最佳, а лучше — 2013-го. Но таких возможностей у большинства нет. Экономика вроде бы оживает, но очень медленно и неравномерно. В отдельных отраслях все довольно неплохо, в других же полный провал. Платежеспособный спрос, судя по всем опросам, просел. Люди стали экономить на услугах, на продуктах, на одежде. Я бы сказал так: сейчас Россия находится в состоянии неустойчивости, когда объективных внешних ограничений вроде бы нет, но в то же время непонятно, что будет дальше и с экономикой, и с доходами людей. Поэтому включать фанфары сейчас слегка рановато.
С начала пандемии довольно много денег было потрачено на социальную поддержку населения: пособия по безработице, материнский капитал на первого ребенка, единовременные выплаты семьям с детьми. Расходы на соцподдержку из бюджетов регионов довольно сильно увеличились, 包含, за счет трансфертов из федерального бюджета. 需要说, что федеральный бюджет цветет: у нас профицит, достаточно большие резервы — порядка 2-3 万亿卢布.
他们 500 十亿卢布, которые Путин решил потратить на разовые выплаты пенсионерам и военным, для нашего бюджета — «как слону дробина». Однако за счет выплат наиболее уязвимым слоям населения чиновники смогли смягчить падение реальных доходов в целом.
除了, нужно иметь в виду, что у нас целые сектора экономики защищены и от локдаунов, и даже в какой-то степени от инфляции. 它, 例如, бюджетники, которые всегда получали зарплаты, 不管, что происходит в стране. У многих они даже росли за счет майских указов о том, чтобы держать зарплаты учителей, врачей на уровне средней по региону и выше. Военнослужащие и чиновники тоже сохранили свои зарплаты, а кое-кто даже увеличил. 需要说, что и в госкорпорациях, таких как «Газпром», «Роснефть», «Росатом», где работает довольно много людей, с зарплатами тоже ничего драматического не происходило. Колебания цен на экспортную продукцию мало влияет на зарплаты сотрудников.
Эти довольно большие по численности сектора, 无疑, сдержали общее падение доходов, а сейчас, 也许, обеспечили тот рост, о котором отчитывается Росстат. Но у нас есть целый ряд других секторов, где ситуация много хуже. 例如, сервисная экономика. Сейчас прошлогоднее падение доходов немного скорректировалось, но далеко не до того уровня, который был до пандемии. То же самое касается и других коммерческих секторов, которые не получают господдержку и не аффилированы с государством. 有趣的, 下一步是什么: начнутся ли со стороны правительства активные действия для того, чтобы обеспечить экономический рост, рост доходов, или мы вернемся к той вялотекущей стагнации, с которой имели дело последние годы.
— А вы как считаете: нас ждет рост или стагнация?
- 我认为, мы вернемся к небольшим темпам роста. В ближайшие годы нас ждет два-три процента роста ВВП, о чем говорят сейчас все российские и зарубежные экономисты. Но за счет чего это будет обеспечено? За основу, 再次, берутся оптимистичные прогнозы по ценам на экспортное сырье.
— Получается, 俄罗斯人, которые не имеют ничего общего с нефтегазовым сектором, этот рост не коснется? Их жизнь и в ближайшие годы не особенно изменится от того, что экономика пойдет в рост?
— Помимо нефтегазового сектора есть целый шлейф бизнесов, которые его обслуживают. Им тоже что-то достанется, 无疑. Но есть довольно большой сектор экономики, который к этому, 真的, не имеет никакого отношения. Разве что налоги, собранные с успешного нефтегазового сектора, перераспределяются в пользу самых малообеспеченных. Но людям работающим, которые не связаны с бюджетной сферой, с экспортным сектором, а это большинство, ничего особенно радужного не светит. Выживешь — хорошо, не выживешь — ну, 该怎么办. 像那样.
除了, прогнозируемые темпы роста в два-три процента оценивать чисто арифметически бессмысленно. Нужно оценивать качество роста. А оно у нас вряд ли изменится в ближайшие годы, потому что не происходит структурной перестройки экономики. Какие-то деньги сейчас планируют направить в инфраструктурные проекты — чтобы строить дороги, 桥梁. 也许, это хорошо. Но это не структурная перестройка экономики, поэтому и ожидания у меня скорее умеренно-пессимистические. Что касается населения, реальные доходы будут увеличиваться параллельно ВВП и тоже, 最有可能的, на два-три процента. Но это в среднем, и по тому оптимистическому прогнозу, который предполагает рост мировых цен на нефть.
Но даже если прогноз сбудется, такими темпами догонять по уровню жизни развитые страны — проблема нерешаемая. Во всем мире сейчас идет восстановление экономики после ковида, однако темпы роста в Европе, в США гораздо выше, 比我们的. Для развития нам нужно другое качество экономического роста и темпы не меньше пяти-шести процентов. Сочетание этих двух факторов даст рост доходов населения не только в нефтегазовой сфере, но в других секторах экономики, где работают обычные люди: специалисты, предприниматели, 工人.
— Но таких изменений у нас пока не видно?
— Действительно, никаких программ больших структурных реформ сейчас нет. 总统, правительство работают в режиме сегодняшнего дня. Инфляция стала подъедать доходы пенсионеров — Путин решил выплатить им по 10 千卢布. Но это же не системная мера.
Близится к завершению 2021 年. Не успеем оглянуться, наступит 2024 год и очередные президентские выборы. Вы понимаете, что перед президентскими выборами большие структурные реформы опасны, потому что несут политические риски. У любой реформы, даже самой хорошей, всегда есть оппоненты. Поэтому их нужно проводить сразу после избрания, когда впереди шесть лет: два года на то, чтобы начать что-то делать, и еще четыре — на то, чтобы люди привыкли, а реформы, 同时, начали показывать первые результаты.
— То есть, никаких перемен до 2024 года нам не светит?
— Мы не знаем, что будет после 2024 年度最佳, кто будет проводить реформы и будет ли. 但之前 2024 года время уже упустили. Путин избрался на новый срок в 2018 年. Реформы нужно было проводить сразу же, в первые два года. Но единственное, на что он решился, — повысить пенсионный возраст. Теперь до 2024 года никаких перемен, 大概, 将不会, 一个, 方法, мы и дальше будет жить в таком вялотекущем режиме.
Беседовала Анна Семенец
