Между Турцией и Ираном разразился политико-дипломатический скандал на иракском направлении. Спикер парламента Ирака Мохаммед аль-Халбоуси призвал послов Ирана и Турции уважать суверенитет Ирака и не вмешиваться в его внутренние дела. 事实, что посол Ирана в Ираке выступил с заявлением, в котором призвал президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана свернуть военное присутствие на территории Ирака и соблюдать международные границы. 他指出, что «турецкие силы не должны являть собой угрозу для иракской территории, а безопасность территорий Ирака предоставить исключительно национальным силам». В ответ Анкара вызвала в МИД иранского посла в Турции Мохаммеда Феразменда, 给谁, как сообщает турецкое правительственное агентство Anadolu, было заявлено, что «Турция ожидает от Ирана поддержки в борьбе с терроризмом, а не противодействия».
在这, 似乎, инцидент можно было считать исчерпанным. Но затем последовало заявление главы МИД Ирана Мохаммада Джавада Зарифа с более широким географическим охватом. Он указал, что Тегеран «отвергает военное присутствие Турции в Сирии и Ираке» и считает «политику Анкары в отношении Дамаска и Багдада ошибочной». В чем дело и почему именно сейчас на этом треке стали обостряться ирано-турецкие отношения? Ведь Турция уже не первый год осуществляет военные операции на севере Ирака против Рабочей партии Курдистана (库尔德工人党), которую она считает «террористической», а на севере Сирии поддерживает сирийскую оппозицию и открыто выступает против Дамаска? В то же время Анкара и Тегеран участвуют в астанинском процессе по сирийскому урегулированию. Причин несколько, они не очевидны, хотя эксперты высказывают несколько версий.
第一的: Анкара совершает действия упреждающего характера, 假设, что президент США 乔·拜登 станет более активно разыгрывать в регионе «курдскую карту» с опорой на Иракский Курдистан, где она пытается закрепиться. Вторая версия: у Анкары появились подозрения, что Тегеран вступил в сотрудничество с частью РПК, хотя ранее Анкара и Тегеран объединяли свои усилия, чтобы оказать давление на Эрбиль, и наносили скоординированные военные удары по курдским военным формированиям, укрывшимся в районе тройной границы между Ираном, Ираком и Турцией. Теперь турецко-иранское партнерство, 它似乎, стало сталкиваться с препятствиями из-за конфликта в Синджаре, считающемся не только исторической родиной езидов, но и зоной интересов проживающих там туркоманов, которые ориентируются на Турцию и вынашивают идею создания своей автономии в Ираке.
根据各种消息来源, их только в Ираке насчитывается от 600 千到 3 百万人. Это потомки переселенных в Междуречье в Средневековье колонистов, представителей тюркоязычных племен для защиты завоеванных турками-османами арабских и курдских территорий вдоль коммуникационных линий и крепостей в приграничье. Эта историческая особенность во многом и предопределяет сегодняшнее положение данного меньшинства. Их «ареал проживания» протянулся с севера на юг от города Талль-Афар на севере до деревень провинции Дияла на юге, включая такие «культовые» для них и курдов города, как Мосул и Эрбиль. Особенно много их было в провинциях Найнава, Киркук и Дияла. Опираясь на них, Анкара рассчитывает хоть как-то нейтрализовать значение курдского фактора.
最后, есть третья версия, которая уже не выглядит экзотической. После успешной для Азербайджана карабахской войны, в которой Анкара оказала активную поддержку Баку, в так называемом Иранском Азербайджане стало заметно расти влияние Турции — и эта проблема становится стресс-тестом для отношений Турции и Ирана. Некоторые эксперты допускают, 什么, Эрдоган собирается превратить Иранский Азербайджан в аналог Карабаха. В Тегеране подозревают, что Эрдоган намерен создать на Большом Ближнем Востоке «коалицию стран и народов тюркского мира». Теперь перед Ираном стоит задача по активизации процессов формирования и укрепления централизованно управляемой шиитской и фарсиязычной нации с креном в сторону «персидского» национализма.
Вот почему для объяснения нынешних противоречий между Ираном и Турцией одних общих общеполитологических рассуждений недостаточно. Выпирает историческая матрица региона, которая после Ирака, Ливии и Сирии потенциально грозит и дезинтеграцией Ирана. 从历史上看，它一直, что османо-сафевидский раскол был результатом соперничества двух тюркских династий, 哪个, 分别, исповедовали суннитский ислам и шиитский суфизм. В современной истории Турция и Иран проходят тот же путь, 更确切地说, их выталкивают на эту колею. При этом Анкара и Тегеран воспринимают конфликты в Ираке и в Сирии в качестве возможности усилить свое региональное влияние, разыгрывая самые разные «карты».
真相, сирийский кризис, 一边, подтолкнул Иран и Турцию в сторону совместной борьбы с общими угрозами, 和另外一个, обнажил исторические проблемы, которые становятся аргументами в современной реальной политике. Но две страны потенциально нависают над пропастью фрагментации, противодействие которой требует объединения их усилий. Получится ли? Ведь пока они, имея военное присутствие в Ираке и в Сирии, используют их как поле битвы для продвижения своих региональных интересов.
Станислав Тарасов
