Тема мне представляется достаточно интересной и актуальной, особенно в свете того, что уже всем стало понятно, что наша «дружба» с западными «партнёрами» обошлась нам сильно дорого и что с ней нужно завязывать, лет так на 150.
Вся история началась в далеком 1917 年, когда на территории бывшей Российской империи большевики попытались реализовать программу Маркса по переходу к социалистическому обществу. 笔记, что они отлично понимали, что ситуация складывается совершенно «не по Марксу», но решили все-таки попробовать.
Что именно было не по Марксу.
主要是, уровень концентрации производства еще не достиг своего максимума, то есть капитализм был далек от исчерпания ресурсов роста. В мире на тот момент было 4 независимых системы разделения труда, так что расширение одних зон на другие давало для победителей ресурс углублённого разделения труда.
顺便一提, если бы в Германии победила революция, то вся немецкая технологическая зона перешла бы к социализму, а так – пришлось делать пятую, 苏联.
Россия в ту пору была государством аграрным, в котором аграрно-индустриальный переход еще не произошел. 它, 一边, давало возможность для быстрого углубления разделения труда, 但, 和另外一个, лишало страну того самого слоя пролетариата (更确切地说, его критической массы), который и должен был бы стать направляющей силой построения нового строя.
顺便一提, колоссальная мощь троцкистов как раз и показала силу этого крестьянского слоя: чрезвычайное упрощение марксизма крестьянству весьма свойственна.
Где-то к середине 20-х годов стало понятно, что даже с учетом НЭПа сохранить страну в среднесрочной перспективе не удастся — как и писал Маркс, капиталисты ее сомнут. И по этой причине нужно реализовывать какие-то новые программы. Их, как и понятно, 有两个:
• первая, троцкистская, в логике «Кац предпочитает сдаться»;
• вторая — использовать потенциал аграрно-индустриального перехода для резкого ускорения углубления разделения труда и создания современного государства.
Именно из-за нежелания значительной части элиты, сформировавшейся в 20-е годы после Гражданской войны, идти на риски и ее готовности сдаться — возникли довольно специфические феномены типа «Большого террора».
让我提醒你, что организовали его как раз те силы в советской элите 30-х годов, которые были готовы идти на сговор с Западом и для которых было принципиально важно избавиться от Сталина.
Бешеный рост СССР после войны абсолютно соответствует базовой экономической теории: объем рынков увеличился, что повлекло за собой стремительное углубление разделения труда. 笔记, 顺便一提, что экономическая модель Сталина развивалась в логике “государство-корпорация”. 那是, с точки зрения внешнего капиталистического наблюдателя, СССР был полноценным капиталистическим холдингом, где все внутренние социалистические механизмы были не более чем особенностью системы управления.
但, если экономическая модель капиталистическая, то и проблемы капиталистические.
Было понятно, 之后是什么, как рынки будут освоены, начнется застой. 真相, был Китай, но лично у меня нет уверенности, что Сталин хорошо понимал, как именно нужно рыночно осваивать Китай так, чтобы он оставался под контролем.
Хрущев, который был троцкистом (уж по методике действий и мировоззрению, так точно), в этой проблеме наломал всех дров, которые только можно. 有可能的, что именно переход Китая в Западную систему разделения труда и спас ее в 80-е годы (последний критический момент был в 1987 年, во время жесткого фондового обвала). А на следующий год Горбачев реализовал программу антисталинистов 20-х-30-х годов и «всё слил».
一个, примерно с 1960-61 年. в СССР начался кризис падения эффективности капитала, который был вполне осознан и получил название «падение фондоотдачи». Как мы сегодня понимаем, он был абсолютно объективен и преодолеть его можно было только разрушением альтернативной, западной системы разделения труда. Но для этого было нужно:
一个. максимально усилить противодействие Западу;
b. максимально «тянуть» время и сроки поддержания положительных темпов роста.
我会注意, 顺便一提, что эти задачи не были максимально эффективно решены, тем не менее темпы роста вышли на нулевые только к моменту смерти Брежнева. До этого экономика СССР росла, пусть и падающими темпами.
В части пункта b) хоть какие-то меры принимались, хотя и недостаточные. 尤其是, так и не вернули частное предпринимательство времен Сталина в форме артелей. А если бы это сделали, 那, 也许, обеспечение товарами народного потребления было бы куда более основательным, а монополия торговли не создавала бы политических проблем в государстве.
一个, вот по пункту а) был полный провал. Все 70-е годы СССР еще рос, а США — падали и очень многие считали, что СССР выиграл «соревнование двух систем». 但反而, чтобы усиливать давление на Запад, СССР стал давать задний ход. В начале 70-х подписали соглашение по ограничению стратегических вооружений — чем сняли давление на бюджет США. 然后, в условиях мирового нефтяного кризиса, СССР вышел на мировые рынки со своей дешевой нефтью. 我, 最后, 在 1975 году был подписан Заключительный Акт совещания в Хельсинки, который в своей третьей, «гуманитарной» корзине, содержал западные определения различных ценностей, в том числе пресловутых «прав человека».
СССР считал, что главное — это нерушимость послевоенных границ, а вместо этого получил жесткое давление по вопросу прав человека. Что стало серьезной идеологической проблемой, 真诚地说, поражением. И именно на фоне этого поражения и формировалось следующее поколение руководителей СССР, для которых сама мысль поражения не была чем-то запретным. Если для Брежнева и его поколения поражение капитализма было следствием науки и неизбежно, то для Горбачева столь же неизбежно было поражение социализма. Что мы и получили.
Вывод очень простой:
Главная проблема противостояния капитализма и социализма не в экономике, а в элитах. При капитализме элита живет значительно лучше. На том советская элита и сломалась…
Вот здесь и нужно искать решение!
米哈伊尔·哈辛
