Победа российской армии над “伊斯兰国” в Сирии объявлена, пишет эксперт Сергей Елединов на сайте “收音机 “自由”. При этом очень скромно, в традициях советско-российской официальной журналистики, вскользь упоминается о вкладе в эту победу тружеников штыка и гранаты, пожелавших остаться неизвестными, бойцов так называемой частной военной компании Вагнера, 也许, и каких-то еще. Формально они не входят в списки Министерства обороны или прочих отягощенных силовыми функциями ведомств. “Везде искать какого-то дьявола и при этом продолжать демонизировать Россию – это такая известная забава у многих государств”,- посетовал в свое время пресс-секретарь президента Российской Федерации Дмитрий Песков.
Использование ЧВК в последние два десятилетия прочно вошло в мировую практику. В документах ООН отмечается, что приватизация функций государства по обеспечению безопасности стала мировой тенденцией. 原因很简单: действия таких организаций популярны на военном рынке. ЧВК оказываются наиболее эффективным инструментом реализации политики без прямого участия государства, они минимизируют финансово-временные затраты при решении дорогостоящих и трудоемких с точки зрения управления и логистики задач. Демонизировать ЧВК по факту использования? Это смешно. Добро пожаловать в рыночную военную экономику, 伙伴!
或许, дьявол в мелочах? Обратимся к существующей правовой базе, а она вся в “灰色地带”. Факт появления ЧВК заставил специалистов по международному гуманитарному праву задуматься над нормативно плохо определенным понятием “参与敌对行动”. Основа для размышлений такова: 1) пункты статьи 47(2) дополнения к Женевским конвенциям 1977 年度最佳, определяющим наемничество, а также более расширенный документ ООН 1989 года – Конвенция о запрещении вербовки, финансирования и обучения наемников; 2) 文章 43 дополнения 1 к Женевским конвенциям 1977 年度最佳, определяющая понятие “комбатант”; 3) статус гражданского лица, находящегося на территории конфликта. Известны и другие международные документы – материалы рабочих групп и конвенций ООН, так называемый Документ Монтрё и Международный кодекс частных военных компаний. Все положения этих документов являются декларативными, рекомендательными и не создают никаких правовых запретов. Зато создают своего рода правовой “домик”, куда можно наемнику спрятаться. При известной склонности к интерпретациям можно сделать вывод, что частные военные компании существуют в относительно безопасной зоне международного гуманитарного права. Хочется даже сказать: 鲍勃丹纳尔 был наемником, потому что не действовал в рядах ЧВК. А свойства интерпретации хорошо знакомы: 你可以说 “подлый шпион”, а можно – “отважный разведчик”. Правовое поле, в котором действуют шпионы и разведчики, при этом одно и то же.
ЧВК – это довольно дорогостоящее коммерческое предприятие военного аутсорсинга. Коммерческое, то есть созданное для извлечения прибыли, немалой прежде всего в силу специфичности и уникальности оказываемых услуг. Основа применения ЧВК – договор между нею и нанимающей стороной, обычно неким субъектом национального права (либо государственной структурой, либо структурой, аффилированной с государством, действующей в зоне международного права. Если ЧВК действует в интересах страны, в которой создана, то ее статус должен соответствовать некоторым специфическим требованиям. Но не более того – государственное управление непосредственно процессом противоречит самой философии аутсорсинга. 而且当然 – даже при всей размытости существующего международного гуманитарного права, ЧВК не должны подменять собой регулярную армию, особенно когда это касается ведения постоянных боевых действий.
Шарль Бодлер писал: “Величайшая хитрость дьявола в том, что он заставил поверить людей в то, 它不存在”. Но российские власти никогда не утверждали, что ЧВК не существуют, просто помалкивали на сей счет. “Были демоны, мы этого не отрицаем”, – сказал герой одного советского фильма. Министр иностранных дел РФ Лавров на недавней пресс-конференции поднял вопрос о необходимости создания законодательной базы для защиты интересов россиян, работающих в ЧВК. Вслед на этим проект закона о действиях и статусе ЧВК подготовила фракция “Справедливой России” в Государственной думе. 足够的 много писал о ЧВК Вагнера сайт “Фонтанка.Ру” (я лично отношу эти публикации к запланированному информационному вбросу). Попутно появлялись заметки об исламском батальоне “图兰”, с дискуссиями о самом факте его существования. Да и много другого прочего на эту тему написано.
В России вопрос легализации ЧВК вообще-то муссируется довольно долго. Владимир Путин в 2012 году высказался в поддержку идеи создать в России официальную систему частных военных компаний. 小号 2014 года проект соответствующего закона неоднократно выносился на обсуждение различными думскими фракциями при участии НИИ с громкими названиями. 因此 “созданы все необходимые предпосылки для создания правовой базы”. Однако потом направление ветра изменилось, пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков в середине 2015 年说: “В администрации этот вопрос на повестке не стоит”. И вот новое пояснение: “我不知道, что какие-то законопроекты сейчас существуют… Это не вопрос Кремля”.
Но все же: что существует и чей это вопрос? В стране есть необходимый контингент, обладающий компетенцией и желанием приложить свои силы и навыки; есть существующие де-факто структуры, деятельность которых так или иначе лежит в правовом поле ЧВК в его международном понимании. Частные военные компании обладают необходимым для этой деятельности потенциалом и, 分别, так или иначе работают по своей специальности – естественно, 在 “灰色地带”. И пользуются коммерческим спросом.
Есть Уголовный кодекс РФ со статьей 359 “雇佣兵”, причем в свете недавних событий (осуждение руководства российской ЧВК “Моран Секьюрити Групп”) не такой уже и экзотической. В УК есть и статья 208 “Незаконные вооруженные формирования”, уж совсем не экзотическая, с частью 2 об участии в незаконном вооруженном формировании на территории иностранного государства, действующем в целях, противоречащих интересам Российской Федерации. Есть статья 9 Федерального закона РФ “关于防守”, позволяющая гражданам создавать организации и общественные объединения, 帮助加强防御. Есть много еще всякого такого, что способствует созданию организаций, содействующих военно-патриотическому воспитанию молодежи и прочих граждан. Есть лежащая в коме ДОСААФ, на базе которой, 顺便一提, в свое время собирались создавать российские ЧВК. Организации добровольные, запомним это слово. Есть Министерство обороны, ФСБ и прочие силовики, обеспокоенные учетом резервистов и непонятными формами краткосрочных контрактов.
И есть дискуссия о “русском пути”, из которой понятно, что ЧВК в их международном понимании в России, 最有可能的, 将不会. Серьезные люди в погонах и без уже высказались по этому поводу. Лайт-версию изложил глава комитета Госдумы по обороне адмирал Владимир Комоедов, назвавший ЧВК “модным трендом” и не понимающий, для чего их нужно создавать. Жестче высказался глава комитета Совета Федерации по обороне генерал Виктор Бондарев: “ЧВК должны подчиняться Минобороны… Нужно предусмотреть такие нормы, чтобы частников не могли просто нанять, как это делается на рынке”. Приговор вынес бывший секретарь Совета Безопасности, ныне – советник главнокомандующего внутренними войсками МВД РФ генерал армии Юрий Балуевский: “Создание ЧВК нарушает Конституцию РФ и закон “关于防守”. 那是, 最有可能的, этот законопроект будет болтаться в проруби обсуждений и поправок как нечто не имеющее особой ценности, но имеющее положительную плавучесть. И наиболее оптимистичная перспектива – создание правового поля для некоей структуры, какой-нибудь ФГУП “Зарубежвоенсервис”, либо встроенной в государственную силовую вертикаль, либо жестко ею контролируемой, с существенным ограничением форм и областей применения, но с обязательным трехуровневым правовым регулированием (международное, российское и страны приложения усилий).
В России – огромное количество желающих куда-то поехать людей, подходящих под возрастной ценз и годных по состоянию здоровья. Этот поток людей перенаправляется из России на войну, 和, как на войне бывает, там они убивают, и там убивают их. В массе своей это не высококлассные профессионалы военного дела, не специалисты по региону, не инженеры беспилотных леталок или беспроводных пулялок, не инструкторы, не техники, а просто живой щит, обычное пушечное мясо. Они готовы выполнять работу, которую никто другой на этих условиях делать не хочет, они – гастарбайтеры войны, “в списках не значащиеся”. Этих людей кто-то набирает, кто-то платит им деньги, где-то формируются отряды для отправки на убой. Кто эти люди, неужели они настолько не нужны своей стране и своим близким? В каком они правовом статусе?
Завесу приподнял думский адмирал Комоедов, 其中 считает необходимым расширить правовой статус добровольца, как минимум его уточнить: “Правовое уточнение статуса добровольца, который идет в зону военных действий на волонтерской основе и не является наемником, назревает”. И дозрело: с момента начала конфликта на востоке Украины некоторые страны ввели уголовную ответственность для воюющих в качестве добровольцев. Для окончательной ясности Комоедов добавляет: “Что влечет туда, 到叙利亚, добровольцев, кроме идеи? 当然, наверняка, 钱”.
