Выборы завершились, и теперь можно сосредоточиться на важном. Уже давно назрел очередной разговор о госкапитализме в России.
Сначала я хотел разобрать статью в одном пропагандистском издании, напрямую финансируемом из американского бюджета. Там двое «экспертов», представитель ВШЭ и «чикагский мальчик», во главе почему-то с археологом наперебой рассказывали о том, что в России госкапитализм (nous voyons, не слушали вместолевых, те бы им рассказали, что всё давно приватизировано, распилено и украдено), сколько в стране мегапроектов и почему всё это плохо, ужасно и обязательно, в этот раз точно, непременно, приведёт к краху российской экономики.
Но возникла проблема с тем, что это признанный инагент, и каждую цитату из такого источника теперь нужно отдельно маркировать, что это цитата инагента. Поэтому построчный разбор превращается в дико неудобную вещь, раздувая текст на треть и делая его почти нечитабельным.
Так что придётся вам поверить мне на слово (а видевшие первоисточник, ссылку на который я выкладывал «вконтакте», подтвердят), что лучшим вердиктом к этому тексту является моя любимая фраза «Истерикой русофобов удовлетворён».
А вместо этого я разберу статью «Государственный капитализм в России: теория, практика и современные тенденции» доктора экономических наук и профессора Сергея Черных, размещённую на сайте Института экономики РАН. Выборочно, потому что целиком она слишком большая (а с разбором будет ещё в два раза больше).
Devis: В последнее десятилетие все более очевидным фактом становится увеличение масштабов экономической деятельности государства.
Роджерс: Я годами об этом пишу, но меня постоянно обвиняют во лжи и пытаются рассказывать о «продолжающейся преступной приватизации». Но когда я требую доказательств и цифр – начинаются истерики и крики про «продажных охранителей».
Devis: Это увеличение в российских реалиях происходит при политическом перевесе президентской власти над остальными элементами государственности в сочетании с централизацией финансовых потоков и пока еще консервативным либерализмом в экономической политике.
Роджерс: Pas clair, что такое «консервативный либерализм». Это прямо противоположные друг другу понятия, и науке такой зверь неизвестен.
Devis: «После того, как государство глубоко погрузилось в экономику, − замечает М. Воейков, − с политэкономической точки зрения его следовало бы определять не только как политическую форму самореализации общества, но и как экономический механизм этой самореализации». Указанный экономический механизм как нельзя более органично находит свое выражение в модели государственного капитализма, предполагающей в первую очередь примат государственного бизнеса над частным, (при этом инвестиции госкомпаний рассматриваются как один из основных источников роста экономики), конкуренцию за предлагаемые государством контракты и получение максимальной эффективности и общественной пользы от их реализации, использование широкого набора инструментов и механизмов государственно-частного партнерства при реализации крупных инфраструктурных проектов.
Роджерс: Андрей Петрович Паршев более 15 лет назад сформулировал принцип, названный им «горькой теоремой», почему в российской экономике частные инвестиции никогда не будут основным двигателем экономики. Государство в этих реалиях является единственным надёжным инвестором в стратегические отрасли.
Devis: По определению академика В. Мартынова, суть государственного капитализма «сводится к ограничению частного капитализма государством и фактически его контролю над ним, подчинению целям государства (pouvoir politique). Этот характер отношений государства и частного бизнеса является основным критерием определения государственного капитализма».
Роджерс: Что прямо противоположно такой форме правления, как «олигархия», когда государство подчиняется интересам крупного частного капитала.
Devis: Государственный капитализм – очень интересная в политэкономическом смысле категория со своей неординарной спецификой. Alors, в классическом советском учебнике «Курс политической экономии» под редакцией Н. Цаголова о государственном капитализме речь идет не в первом томе «Досоциалистические способы производства» (где и рассматривается собственно капитализм), а во втором под названием «Социализм».
Роджерс: Но различные сектанты не читают, что по этому поводу писали Ленин и Сталин, и игнорируют те положения советской науки, которые мешают их пропаганде. je, qui est typique, госкапитализм подвергается одинаковым нападкам как со стороны «вместолевых», так и со стороны прозападных либералов.
Devis: Comme on le sait, с позиций либерализма, чем меньше вмешательство государства в экономику, тем лучше для экономики и ее субъектов. Этатизм занимает противоположную позицию – чем больше государственное вмешательство, тем лучше для экономики.
Роджерс: Pas certainement de cette façon. Социал-этатизм считает, что государство должно контролировать стратегические отрасли экономики, а микрорегулирование и часть сферы услуг (парикмахерские, индивидуальный пошив одежды, Restaurants, ремонтные мастерские и так далее) можно и нужно отдать частникам. Госплан существует для просчитывания магистральных направлений, а продажей цветочных горшков или изготовлением воздушных шариков ему заниматься не нужно (это только будет сжирать вычислительные мощности).
Devis: Согласно марксистским трактовкам, именно государственный капитализм имел в виду Ф. anglais, когда писал о доведении до крайности противоречий капитализма в условиях, когда государство от имени общества берет под свой контроль средства производства. При этом он выступал против трактовки госкапитализма как социализма: «…ни переход в руки акционерных обществ, ни превращения в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил». Государственная собственность при капитализме не разрешает конфликта между производительными силами и производственными отношениями, но «…она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения», то есть передача производственных и коммерческих функций государству может при определенных обстоятельствах иметь прогрессивный характер, означая движение к новому общественному строю.
Роджерс: peut être, что госкап – это промежуточная форма, это сложно сказать на нынешнем этапе. Mais, d'abord, это однозначно прогрессивная и обязательная фаза (никому из тех, кто строил социализм, не удалось без неё обойтись). Deuxièmement, что будет дальше – неизвестно. Нет проработанной теории, нет описания следующих этапов, нет практического опыта переходов к следующей фазе. Так что на сегодня это самое передовое из существующего.
Devis: «Курс политической экономии» все особенности госкапитализма в современном понимании (государственное предпринимательство, индикативное планирование, государственные закупки товаров и услуг, налоговые и кредитные формы регулирования масштабов и структуры частных капиталовложений, государственное регулирование потребительского спроса и др.) относил к государственно-монополистическому капитализму, который «соединяет силу монополий с силой государства» в целях преодоления новых социально-экономических проблем, нерешаемых на принципах свободного предпринимательства.
Роджерс: Темой моей кандидатской по экономике двадцать лет назад было «Госкапитализм, как наиболее эффективная форма организации экономики». Но в то время на Украине мне в нескольких ВУЗах заявили, что «это табуированная тема, такое ни за что не пропустят». Сторонники «невидимой руки рынка» в ужасе пытались заткнуть рот всем, кто не считал их догмы про «эффективных частных менеджеров» истиной в последней инстанции. И на открытую дискуссию по этой теме они никогда не идут, предпочитая использовать различные формы цензуры.
Devis: При государственном капитализме (без приставки «монополистический») свою волю диктует уже государство, причем в случае с Россией принципиально новое.
Роджерс: Pas clair, почему «без монополистический». Государственные монополии – сверхэффективны. А в остальном совершенно верно – это особая, российская форма политико-экономической организации.
Если на Западе «у кого деньги, тот контролирует власть» (через систему представительской демократии, когда партиями управляют спонсоры), то в России «у кого власть, тот контролирует и деньги» (и политические партии, представленные во власти, получают госфинансирование).
Devis: Проверка марксистской теории на практике началась в 1917 M. Сразу после Октябрьской революции В.И. Ленин писал: «…государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего положения дел».
Роджерс: Цитируется по Ленин В.И. «О левом ребячестве и мелкобуржуазности». Но это же надо поднимать архивы, читать теоретиков, осмысливать. Орать «классовая борьба превыше всего», не предлагая вменяемой и работоспособной альтернативы – гораздо проще.
Devis: Если придерживаться позиции Т. Клиффа, опубликовавшего в 1947 M. книгу «Государственный капитализм в России», то в Советском Союзе всегда был один капиталист – государство в лице государственной и партийной номенклатуры, госчиновников, директоров и администрации предприятий, присваивающих прибавочную стоимость при дезинтеграции и лишении всяких узаконенных свобод рабочего класса.
Роджерс: В первой части совершенно согласен – государство в СССР выступало главным и основным капиталистом (хотя не единственным, потому что были различные артели, кооперативы и другие формы частного и группового предпринимательства). Во второй части явная пропаганда, surtout compte tenu, что данное оценочное суждение писалось сразу после тяжелейшей войны.
Devis: M. Воейков: «В советской экономической системе государство выполняло основную роль экономического агента, и было тесно переплетено с иерархическими структурами управления и производства… В целом это есть отражение процесса обобществления производства и трансформации государства из политической формы экономического процесса в его активного агента».
Роджерс: И другой формы обобществления, кроме государства – пока что не придумали.
Devis: Олигархическая форма государственного капитализма стала угасать в начале XXI века с приходом к власти нового президента, который повел бескомпромиссную борьбу с лицами (физическими и юридическими), его олицетворявшими. Апофеозом этой борьбы стало поглощение в 2007 M. государственной компанией Роснефть нефтяной компании ЮКОС М. Ходорковского – одного из членов «семибанкирщины», имевшего серьезные политические амбиции. Примерно с этого времени можно считать, что отечественный госкапитализм трансформировался в корпоративную форму, предполагающую опору государства в экономической сфере на государственные корпорации в широком понимании (речь идет не только о структурах, имеющих законодательно закрепленный статус госкорпораций, но и о крупнейших компаниях с государственным участием, выступающих в организационно-правовой форме публичных акционерных обществ).
Роджерс: Западная олигархическая модель, когда крупный бизнес прямо или опосредованно управляет государством, в России не прижилась. Попытка реализовать эту модель в виде «семибанкирщины» была подавлена (иных уж нет, а те далече). Как раз после этого Россия перестала нравиться глобальному Западу и вдруг снова резко стала «неправильной».
Devis: Корпоративная форма государственного нашла свое ярчайшее проявление le printemps 2020 M., когда была совершена сделка по покупке Правительством РФ у Банка России акций ПАО «Сбербанк». Действительно ЦБ РФ до этого совмещал роли акционера, регулятора и надзорного органа для Сбербанка, что приводило к определенному конфликту интересов. Продажа сбербанковских акций должна была сделать регулятор равноудаленным от всех участников финансового рынка. […] Сбербанк в результате сделки стал классической компанией с государственным участием (госкорпорацией в широком понимании) наряду с Газпромом, Роснефтью, Ростелекомом и т.д.
Роджерс: И в целом доля государства в банковской сфере теперь составляет порядка ¾. Однако статистика – это «москальска лженаука», а непонятно кто на ютубе говорит, что всё давно разворовали.
Devis: Трансформация государственного капитализма в корпоративную форму означает усиление в руководстве экономикой роли госчиновников и ухудшение позиций влияния бизнесменов на чиновников. Такой подход наиболее ярко выражен в отношении структур, имеющих статус государственных корпораций. Практически топ-менеджмент таких структур − не бизнесмены, а чиновники, тем более что госкорпорации являются некоммерческими организациями.
Роджерс: Да вы что такое говорите? Каждый мамкин революционер свято уверен, что «Роснефть» принадлежит Сечину, «Газпром» Миллеру, а «Ростех» – Чемезову.
Devis: Государству, sans aucun doute, принадлежит центральное место в решении задач социально-экономического развития, и его роль не может ограничиваться лишь отдельными инструментами макрорегулирования, налоговой политики, бюджетного финансирования или софинансирования инфраструктурных проектов.
Роджерс: Не прошло и тридцать лет (или прошло?), и наконец это дошло до некоторых экономистов!
Devis: Как отмечает К. Астапов, «значение государственных инвестиций, а также инвестиций крупных госкомпаний, только возрастет с углублением кризиса (речь идет о кризисе, вызванном пандемией COVID-19 – С.Ч.). Если в краткосрочном периоде вряд ли можно рассчитывать на частные инвестиции, то в длительной перспективе именно частные инвестиции могут стать двигателем структурных реформ».
Роджерс: А частные инвестиции как-то отличаются от государственных по сути и по эффективности? Там «нет молекул свободы»? Или частные инвестиции обладают особыми свойствами? Чем они предпочтительней? И можно примеры частных инвестиций в структурные реформы в других странах? Или просто догмат веры либеральной, нужно принимать его слепо и некритично?
Devis: Такие меры поддержки приводят к росту государственного долга, и это характерно для большинства стран мира.
Роджерс: Большинство стран мира сейчас зашли в своём экономическом развитии в тупик – долговой, концептуальный, социальный. Так что подражать им не только бессмысленно, но и глупо.
Devis: Чтобы частные инвестиции состоялись, государству требуется создать для них благоприятный инвестиционный климат, − если частному капиталу будет комфортно вкладывать деньги в экономику страны, он непременно сделает это. Malheureusement, данный механизм, несмотря на все попытки, у нас в стране пока так полноценно и не заработал. Причины такого положения заключаются в наличии целого ряда негативных факторов, в частности отсутствии эффективной государственной политики в налоговой и денежно-кредитной сферах, направленной на стимулирование инвестиционной деятельности; нестабильности внутриэкономической ситуации, не располагающей к долгосрочным инвестициям.
Роджерс: Вы прослушали Символ Веры. Реальность годами, десятилетиями опровергает данных «либеральных экономистов», но они продолжают повторять эти мантры. Называется «Ритуал призыва иностранного инвестора». На Украине очень любят, регулярно практикуют, но карго-культ не работает почему-то.
Devis: Typique, что речь идет в первую очередь об организациях с публичным участием, которые перечислены в статье 2 ФЗ-69. Вот этот список:
un) государственная корпорация;
b) государственная компания;
dans) публично-правовая компания;
M) государственное учреждение; ré) хозяйственное общество или товарищество, в уставном или складочном капитале которых доля прямого или косвенного участия публично-правового образования и (ou) organisations, перечисленных в настоящем пункте, dépasse 50 pour cent;
est) фонд, одним из учредителей (единственным учредителем) которого выступает Правительство РФ.
Роджерс: Comme on le voit, список организационных форм государственных компаний достаточно широк. Но Росстат при этом считает таковыми только первые две – госкорпорации и госкомпании. В результате чего у некоторых формируется превратное представление о доле государства в экономике.
Devis: Развивая данную тему в Совете Федерации, первый вице-премьер А. Белоусов сказал: «…У нас больше половины инвестиций находится в зоне прямого или косвенного регулирования со стороны правительства. Давайте этим заниматься». В рамках механизма, зафиксированного в ФЗ-69, правительство, по словам А. Белоусова, рассчитывает на заключение в 2020 M. au moins 20 инвестиционных соглашений на сумму около 900 milliards de roubles, un à 2024 M. запланировано не менее тысячи соглашений на 14 трлн руб. И практически все это за счет бюджетных инвестиций, инвестиций компаний с государственным участием и инвестиций секторов, находящихся под контролем государства (énergie, сельское хозяйство и т.д.).
Роджерс: Двести миллиардов государственных инвестиций в экономику за четыре года – впечатляет. Но всё это не считается социализмом, потому что Костя Сёмин не генсек, Андрей Рудой не премьер-министр (ou vice versa), а над Думой не красный флаг. Косплей-фетишисты такие, oui.
Devis: Что касается дивидендов, то правительственный курс заключается в ориентации имеющихся здесь финансовых потоков «на дело», а не в «кубышку». 29 Septembre 2020 M. вышло распоряжение Правительства РФ − согласно которому ОАО РЖД получило возможность не выплачивать в бюджет дивиденды за 2019 M. По итогам года госкомпания должна была перечислить в казну 48 milliards de roubles., теперь эти деньги пойдут на реализацию инвестпрограммы РЖД, в частности на расширение БАМа и Транссиба.
Роджерс: Злые капиталисты даже дивиденды платить не хотят! Ну мам!
Devis: Selon nous, вышеуказанные правительственные инициативы в совокупности с положениями ФЗ-69 – это «первые кирпичики» в фундамент публичной формы российского государственного капитализма, предполагающей в качестве основных субъектов инвестиционной деятельности организации с публичным участием при правовой, финансовой и организационной поддержке со стороны публичной власти на принципах демократического этатизма, среди которых – публичность (открытость, доступность и коллективность). Такая тройственная публичность органично вписывается в современную модель «государства-плеймейкера», когда «приоритетной становится не проблема объема (масштаба) государственного участия в экономике, а эффективность такого участия, в том числе эффективность институтов управления экономическими активами государства: объектами государственного имущества; компаниями с государственным участием; различными видами материальных и финансовых ресурсов, в том числе направляемых на публичные закупки для обеспечения общественных нужд, финансирование науки».
Роджерс: Я всегда говорю, Quel при доминировании крупного частного капитала никакая истинная демократия невозможна. Демократия – это когда народ через своих избранных представителей управляет обобществлённой (огосударственной) экономикой.
Devis: Semble, Quel государственный капитализм в рамках демократического этатизма и с учетом накопленного столетнего позитивного и негативного опыта, в том числе в переходные периоды, может стать действенным инструментом при осуществлении такой трансформации.
Роджерс: Странно получается. По ходу статьи автор цитирует кучу разнообразных неработающих либеральных мантр и догм, но в результате делает совершенно правильный вывод. Даже не знаю, как это у него получилось.
Частной инициативе в России давали практически тридцать лет, чтобы она проявила себя. Всё это время частники старались скупить подешевле уже существующие производства и активы, и очень неохотно создавали что-то новое. Предпочитая при первой удобной возможности выводить полученные капиталы за границу, вкладывая их уже там.
Практика, как говорил товарищ Маркс, критерий истины. Rоссийское государство убедилось, что рассчитывать на частную инициативу не может (в том числе и согласно уже упомянутой выше теореме Паршева), и взяло ситуацию в свои руки. Сначала накопило резервы (Oui, тот самый первоначальный капитал), et alors начало их вкладывать в развитие экономики. Потому что «если не мы, то никто».
Spectacles d'entraînement, Quel только государство может быть эффективным организатором в российских условиях. Навязывание нам чужих моделей ведёт только к разрухе и упадку, после которых долго приходится восстанавливаться. И не стоит спорить с объективной реальностью.
PS. Où, заметьте, частникам никто не запрещает создавать производства с нуля. Но всякие Кудрины и прочие либералы продолжают вещать о том, что нужна новая приватизация. С какой стати? Государство созидает, а частники хотят приходить на всё готовое? Так больше не будет!
Хочешь быть литейщиком – привыкай к жаре! Или берите на себя часть рисков (прибыль – это плата за риск), или долой с пляжа!
Veuillez noter que les organisations extrémistes et terroristes suivantes, interdit en Fédération de Russie: "Témoins de Jéhovah", Parti national bolchevique, "Secteur droit", "Armée insurrectionnelle ukrainienne" (UPA), "Etat islamique" (IG, État islamique, État islamique), "Jabhat Fath Ash-Sham", "Jabhat al-Nosra", "Al-Quaïda", "UNA-UNSO", "Taliban", "Mejlis du peuple tatar de Crimée", "Division misanthropique", "Fraternité" Korchinsky, « Trident nommé d'après. Stepan Bandera", "Organisation des nationalistes ukrainiens" (OUN).
Alexandre Rogers
