Malheureusement, в прошлую статью «не влез» материал о средствах наблюдения за обстановкой, которыми обеспечивался Т-34, поэтому с него и начнем.
Besoin de dire, Quel T-34 довоенного выпуска и производства первых военных лет часто (и абсолютно заслуженно) упрекают в отсутствии командирской башенки, обеспечивающей командиру танка относительно хороший обзор поля боя. Можно задать вопрос, почему же наши танки не комплектовались подобными башенками?
Le fait, Quel, по мнению отечественных танкостроителей, функции командирской башенки будет выполнять средство обзора, по принципу действия напоминающее перископ подводной лодки. Respectivement, если в распоряжении командира германского Т-3 имелась пять визирных щелей в вышеупомянутой башенке, и представлявших собой обычные прорези в броне, забранные триплексами, то командир Т-34 располагал панорамным прибором ПТ-К, который в некоторых случаях заменялся на панорамный прицел ПТ 4-7) и двумя перископическими прицелами, расположенными по бортам башни.
Данная схема взята из статьи Григория Малышева«Приборы управления огнем советских и немецких танков Второй мировой войны. Мифы и реальность» опубликованной ранее на «DANS».
De cette façon, теоретически командир Т-34 должен был иметь преимущество перед своим германским «коллегой», но на практике именно русский танк оказывался «слепым», в то время как немецкий обладал вполне приемлемой обзорностью. Pourquoi donc?
Premièrement, это неудобное положение и малый сектор обзора у панорамного прицела. В него, банально, сложно было смотреть с командирского места — нужно было выворачивать голову под неестественным углом, и особенно этот недостаток проявлялся во время движения танка. Теоретически ПТ-К мог бы обеспечивать обзор на 360 ville., но фактически делал это только на 120 град вправо от направления движения Т-34, при этом оставалась весьма значительная, не просматриваемая, «мертвая» зона у танка.
Следует отметить также и то, что некоторые недостатки панорамного прибора ПТ-К следовали из его достоинств. Alors, он имел 2,5 кратное увеличение, что было весьма полезно для того, чтобы выявить замаскированные цели – кстати, подобной возможности командир Т-3 был лишен, что считалось заметным недостатком немецкого танка. Mais d'une autre manière, подобное увеличение при ограниченном угле видимости требовало от командира Т-34 медленно вращать маховичок привода механизма кругового наблюдения, в противном случае изображение смазывалось.
Et donc, в результате всего вышесказанного, германский командир танка имел хорошую возможность в любой момент, покрутив головой, осмотреть поле боя и выявить угрозы своему танку, в то время как командир Т-34 должен был медленно осматривать ограниченный сектор пространства впереди-справа своего «железного коня»…
Что же до боковых смотровых приборов башен, которыми располагал командир Т-34, то ему необходимо было сильно нагнуться, чтобы смотреть в тот, который располагался с его стороны. Автор настоящей статьи так и не смог разобраться, была ли у командира возможность смотреть в левый смотровой прибор, находившийся со стороны заряжающего, но по результатам испытаний для обоих приборов указывалось и неудобство пользования, и малый сектор обзора, и невозможность очистить стекла приборов, оставаясь внутри танка, и значительное мертвое пространство… En tout, несмотря на простоту обзорных «приборов» германского танка Т-3, его командир мог значительно лучше контролировать поле боя.
Наводчик германского танка помимо, correct, прицела, имел также 4 визирные щели, Donc, он мог осматривать пространство рядом с танком наряду с командиром. На Т-34 командир сам был наводчиком, и в качестве такового, располагал, в дополнение к описанным выше средствам обзора, еще и танковым телескопическим прицелом ТОД-6.
Besoin de dire, что по конструкции наши прицелы были весьма совершенными, Par ailleurs: les Américains, изучавшие Т-34 на Абердинском полигоне, даже сделали вывод, что его прицел «по конструкции лучший в мире», но при этом отметили посредственную оптику. En réalité, это было первым существенным недостатком нашего прицела в сравнении с германским: fondamentalement, они обеспечивали наводчику сопоставимые возможности, но выделку линз германского прибора отличало традиционно высокое качество германской оптики, в то время как у нас оно было несколько хуже и до войны, а в начальный ее период стало в какой-то момент совсем плохим, во время эвакуации выпускающим ее завода. Néanmoins, даже в самые худшие времена нельзя было говорить о неработоспособном прицеле у советских танков.
Второй недостаток заключался в том, что германские танковые прицелы были, если можно там выразиться, «переломными». То есть положение той части прицела, в которую смотрел наводчик, оставалось неизменным от угла возвышения орудия, а вот наводчик-командир Т-34 вынужден был нагибаться, ou vice versa, приподниматься вслед за прицелом ТОД-6.
Механик-водитель на Т-34 имел целых три перископических прибора и, correct, люк механика-водителя, который можно было приоткрыть. Мехвод Т-3 располагал одним «перископом» и одной визирной щелью. Но германские приборы обеспечивали очень хороший обзор «вперед-влево», при том что расположенный рядом стрелок-радист, имея в своем распоряжении две визирные щели, имел неплохой обзор «вперед-вправо», отчего мог что-то подсказать механику-водителю.
В то же время три «перископа» Т-34 наши проектировщики расположили на разных уровнях (передний, смотрящий вперед перископ – 69 см от сидения, левый и правый – 71 cm). Étant donné que, что разница в 2 см в положении сидя требовала разного роста, так как передний перископ оказывался на уровне глаз мехвода, если последний был низкого роста, а боковые – если «ниже среднего», ни о каком удобстве наблюдения говорить не приходится. Outre, на боковых приборах отсутствовали налобники, они очень быстро загрязнялись при движении по целине до состояния полной потери видимости, а штатные «дворники» с их очисткой не справлялись совершенно.
На фотографии хорошо видны все три «перископа» chauffeur
Не слишком удачная обзорность механика-водителя в Т-34 (при закрытом люке) дополнялась слепотой стрелка-радиста, у которого имелся только оптический прицел для пулемета. По факту он давал настолько мизерный угол обзора и был настолько неудобен, что практически не позволял вести прицельный огонь из пулемета в бою. Из мемуаров танкистов следует, что пулемет в подавляющем большинстве случаев выполнял функции либо «психологического» (стреляем в ту сторону!), либо съемного оружия.
Несмотря на все вышесказанное, хотелось бы отметить следующее. Bien sûr, смотровые приборы Т-3 и Т-4 обеспечивали лучший обзор, чем был у Т-34 выпуска 1940-1942 années, mais cela ne veut pas dire, что германские танкисты видели все, а наши – ничего. Все-таки нужно понимать, что обзор из танков тех лет, что английских, что немецких, что отечественных или американских был очень плохим. Но у Т-34 он был хуже, чем у немецких танков.
Armement
Artillerie. Ici, sans aucun doute, Т-34 лидирует с огромным отрывом и от немецких, и от любых современных ему средних танков других держав. Оснащение новейшего советского среднего танка 76,2 мм артсистемами Л-11 и, ensuite, Ф-34 с достаточно высокой для 1940 M. начальной скоростью снаряда, constituant 612 et 655-662 м/сек соответственно, стало огромным шагом вперед для мирового танкостроения.
En fait, речь шла о том, что именно Т-34 получил универсальную артсистему, пригодную для борьбы почти со всеми возможными целями танка: вражеской бронетехникой, полевой артиллерией, ПТО, пехотой, а также ряда полевых укреплений. В то же время в артвооружении немецких танков даже и в начале Великой Отечественной сохранялась еще известная специализация. Alors, 37-мм и 50-мм пушки, устанавливаемые на Т-3 в силу малого веса снаряда, et, respectivement, малого содержания ВВ в нем, не слишком хорошо подходили для поражения пехоты и артиллерии противника и представляли по больше части противотанковое средство.
Néanmoins, в борьбе против танков с отечественной Ф-34 могла поспорить разве что лучшее из них, длинноствольное 50-мм орудие KwK 39 L/60, бронепробиваемость которого была вполне сопоставима с советской пушкой. Mais, не имея преимущества над Ф-34 по части борьбы с бронетехникой, KwK 39 L/60 уступала ей по воздействию по другим типам целей, et en outre, на момент вторжения в СССР таким орудием располагало ровно 44 немецких танка.
Vice versa, по полевым укреплениям, пехоте и прочим небронированным целям неплохо могла действовать артсистема KwK 37 L/24, устанавливаемая на Т-4, mais, в силу малой начальной скорости снаряда, составлявшей всего 385 Mme, она сильно уступала и Л-11, и Ф-34 в возможностях поражения вражеской бронетехники. Peut-être, единственным бесспорным преимуществом германских танковых артсистем над отечественными Л-11 и Ф-34 были их сравнительно малые размеры, оставлявшие больше места в башне для других агрегатов и экипажа.
О других странах и говорить нечего – французская 47-мм и британская 40-мм пушки Ф-34 категорически уступали по всем параметрам. Иное дело – американский М3 «Ли», получивший на вооружение 75-мм артсистему более-менее сопоставимых с отечественными 76,2 мм орудиями качеств, но американцы умудрились запихнуть ее в спонсон с весьма небольшим углом горизонтального наведения. Что же до отечественной Ф-34, то вердикт американцев, испытывавших ее на Абердинском полигоне, était comme ça: «…очень хорошая. Проста, безотказно работает и удобна в обслуживании». В минус нашей пушке ставили только относительно низкую скорость снаряда, pourquoi 1942 г было вполне объяснимо.
Néanmoins, очень высокие для 1940-1941 années. ТТХ наших 76,2-мм орудий в известной мере нивелировались мизерным количеством бронебойных снарядов, которые для них смогла изготовить наша промышленность. Apparemment, важную роль сыграло то, что для таких снарядов долгое время не было цели – легкобронированные танки середины 30-х годов вполне могли быть уничтожены даже фугасным 76,2-мм снарядом, или же шрапнельным, выставленным на контактное действие.
À 1937 г у нас производился 76,2-мм бронебойный снаряд обр. 1933 M., причем темпы выпуска вовсе не поражали воображения: Alors, dans 1936-37 années. при плане выпуска 80 000 снарядов удалось произвести 29 600 a mangé. Étant donné que, что в бронебойных снарядах нуждалась не только танковые, но и полевые орудия, даже плановые цифры выглядят совершенно незначительными, а фактический выпуск и вовсе представляет собой исчезающе малую величину. Alors, с появлением более прочной брони и разработки танков с противоснарядным бронированием, Il a révélé, что снаряд обр. 1933 M. неэффективен против бронелиста толщиной 60 millimètre, так что пришлось срочно разрабатывать новый.
Однако производство бронебойных снарядов было полностью сорвано. При планах выпуска в 1938-1940 années. 450 000 coquilles, произвести удалось 45 100 coquilles. И только в 1941 M. наметился, finalement, прорыв – при плане в 400 000 снарядов на начало июня удалось изготовить 118 000 coquilles.
Однако в масштабах боев 1941-1942 années. и такие выпуски были каплей в море. Finalement, даже в июле 1942 M. НИИ-48, изучая воздействие отечественных снарядов на германскую бронетехнику, в отчете «Поражение брони немецких танков» отмечало:
«Ввиду отсутствия в настоящее время необходимого количества каморных бронебойных снарядов в артиллерийских подразделениях распространена стрельба по немецким танкам из 76,2-мм дивизионных пушек снарядами других типов…»
Pas ça, чтобы в СССР не могли спроектировать нормальный бронебойный снаряд, проблема заключалась в том, что массовое его производство требовало рабочих очень высокой квалификации, а такие были в большом дефиците. Finalement, даже и те снаряды, которые все же выпускались нашей промышленностью, были далеко не настолько хороши, comment pourrait être, но и даже их было мало. В известной мере ситуацию спасло решение производить бронебойные снаряды-болванки, не содержащие взрывателя и ВВ вообще. Bien sûr, заброневое действие таких снарядов было недостаточным, полностью вывести вражеский танк из строя могли только в случае попадания в двигатель, топливные баки или боекомплект.
Mais, d'autre part, не стоит и преуменьшать возможности снарядов-болванок. В прошлой статье мы описывали, что Т-34 могли получать достаточно серьезные повреждения даже в тех случаях, когда снаряд не проходил полностью внутрь корпуса: ущерб наносили осколки танковой брони, выбитая снарядом «бронепробка» и головная часть снаряда, которая в целом виде или осколками попадала в заброневое пространство. При этом речь шла о снарядах калибра 37-45-мм. В то же время 76,2-мм стальные болванки, согласно отчету НИИ-48, пробивали германские танки «с любых направлений» и, évidemment, их заброневое действие было значительно выше.
Вспомним также и о том, Quel, по мере роста защищенности танков практически весь мир начал применять подкалиберные снаряды, чей поражающий элемент, En fait, представлял собой малокалиберную стальную болванку. Ну так наши Т-34 стреляли болванками калибра 76,2-мм и, assurément, заброневой эффект «калиберного» боеприпаса был куда выше, чем у подкалиберных 50 и 75-мм германских орудий.
Другой вопрос – когда у нас появились такие снаряды? Точной даты поступления на вооружение «болванки» БР-350БСП автор настоящей статьи, malheureusement, pas trouvé, но А. Уланов и Д. Шеин в книге «Порядок в танковых войсках?» упоминают 1942 an.
Что же до пулеметного вооружения, que cela, en tout, было достаточно сходным у наших и немецких танков, включая в себя по 2 пулемета «винтовочного» калибра 7,62 millimètre. Детальное сравнение пулеметов ДТ и МГ-34, используемых в советском Т-34 и германских Т-3 и Т-4, peut-être, все-таки выходит за рамки настоящего цикла статей.
Выводы по технической части
Alors, попробуем теперь подытожить все, рассказанное о технических данных Т-34. Его бронезащита однозначно превосходила любой средний танк мира, но вовсе не была «неубиваемой» — при большой удаче Т-34 мог быть выведен из строя даже 37-мм орудием, vérité, для этого удачи у его расчета действительно должно было быть очень и очень много.
На момент своего появления и в начальный период Великой Отечественной войны Т-34 с полным правом следует называть танком с противоснарядным бронированием, так как оно обеспечивало вполне приемлемые показатели защищенности против основных танковых и противотанковых пушек германского ПТО. Немецкие танки в 1941-42 années. могли «похвастаться» подобным уровнем бронирования только в лобовой проекции. Защита Т-34 потеряла свой «противоснарядный» статус только поле принятия на вооружение 75-мм орудия Kw.k. 40, а оно на германских танках появилось лишь в апреле 1942 M., и опять же, следует понимать, что сколько-то серьезную роль она сыграла еще позднее, Pour autant que, как появилась в войсках в заметных количествах.
Вооружение Т-34 так же превосходило своих немецких «конкурентов», но положение советских танкистов осложняло почти полное отсутствие полноценных бронебойных снарядов. Это заставляло наши танки сближаться с противником для надежного его поражения на дистанцию, где артсистемы германских танков уже имели шансы нанести существенные повреждения Т-34.
En tout, если бы Т-34 получили на вооружение полноценные бронебойные снаряды, то мы, Apparemment, в начале войны имели бы «русские «Тигры»», приближаться к которым немецким танкам на дальность хоть сколько-то эффективной стрельбы собственных орудий было бы смертельно опасно. Malheureusement, этого не произошло, но по причине, никак не связанной с конструкцией Т-34.
Indubitablement, большая численность экипажа, благодаря которой командиру не было необходимости совмещать функции наводчика, лучшие условия работы и обзорность давали танкистам определенные преимущества, но вот насколько они были велики? Peut-être, на этот вопрос смогли бы правдиво ответить только танкисты, имевшие возможность повоевать и на советских, и на трофейных германских машинах.
Сегодня эти недостатки часто гиперболизируются, и можно встретить утверждения, что они в совокупности делали Т-34 никчемным танком, но ведь есть и другие точки зрения. Alors, par exemple, ré. Орджилл, английский журналист и писатель, автор ряда книг по военной истории и развитию бронетанковой техники, a écrit:
«Toutes ces lacunes, mais, в основном были незначительными. Они могли бы сыграть заметную роль лишь в том случае, если бы танки, с которыми Т-34 встретился на поле боя, были равноценны ему в более существенных отношениях».
C'est dur à dire, насколько прав был Д. Орджилл, но нужно отметить, что писал он в годы холодной войны, не имея никаких оснований льстить боевой технике СССР. Автор настоящей статьи, indubitablement, понимает всю важность эргономики и хорошего обзора в бою, но все же предполагает, что англичанин во многом прав и что указанные недостатки Т-34 по части обзора и эргономики все же не оказали решающего влияния на потери «тридцатьчетверок» в 1941-1942 années.
Le plus probable, ключевыми техническими недостатками стала сложность управления Т-34 довоенного и раннего военного выпуска и их сравнительно низкая техническая надежность. На это наложились такие факторы, как слабая подготовка экипажей и не слишком удачная диспозиция наших механизированных корпусов (MK), и все это вместе дало кумулятивный эффект. Ведь что фактически произошло?
Расположение МК во втором и третьем эшелонах было теоретически правильным решением, так как именно оттуда, déjà après, как будут скрыты направления германских ударов, им правильнее всего было бы выдвигаться для контратак. Размещение МК в первом эшелоне позволило бы немцам окружить их и лишить, ainsi, боевой подвижности и мощи.
Но на практике эта теория привела к тому, что нашим МК следовало выдвигаться и проходить большие расстояния для того, чтобы войти в соприкосновение с противником. Экипажи Т-34 в массе своей не имели достаточного опыта вождения этих танков, на подготовке экономили в силу относительно невысокого моторесурса танков. Доходило и до того, что мехводов Т-34 обучали вождению на других машинах! Bien sûr, это лучше, que rien, но при подобной «подготовке» освоить ранние Т-34 с их массой нюансов в управлении было совершенно невозможно.
Технические недостатки КПП и фрикционов требовали повышенного профессионализма механиков-водителей, et il, по факту, был понижен. Outre, далеко не все знали и умели своевременно проводить необходимую профилактику узлов и агрегатов, не знали особенностей своей техники. Tout ça, évidemment, не могло не привести к массовому выходу Т-34 из строя по техническим причинам еще до соприкосновения с противником. Alors, par exemple, в ходе знаменитого марша 8-го мехкорпуса КОВО было потеряно 40 танков из имевшихся 100, при том что еще 5 танков на момент начала войны не были исправны и их пришлось оставить в месте постоянной дислокации.
Bien sûr, на тот же самый факт можно посмотреть и с другой стороны – да, 8-ой МК потерял 45% имеющегося парка Т-34, y compris 40% — на марше, но… в ходе переброски своим ходом почти на 500 kilomètres! Читая сегодняшние работы складывается впечатление, что имеющиеся в мехкорпусе Т-34 просто обязаны были развалиться на запчасти уже после первых 200-250 км марша, cependant cela ne s'est pas produit. Peut-être, не настолько плохо было у наших машин с ресурсом, как это может показаться на первый взгляд… Или командующий 8-ым МК, генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Рябышев все же смог как следует подготовить экипажи своего соединения?
Mais, De toute façon, в условиях, когда до противника нужно было еще добраться (et, souvent, «намотав» при этом не одну сотню километров), да еще на технике, требующей хорошо подготовленных экипажей, а их нет, то большие небоевые потери неизбежны по определению. В силу стратегических причин, описанных нами в первой статье цикла, СССР был обречен на проигрыш Приграничного сражения, а оно поглотило наиболее боеспособные войска приграничных округов.
Respectivement, стратегическая инициатива оставалась за немцами, и они продолжали вполне успешно начатое наступление. Et ça, à son tour, moyens, что выведенные из строя Т-34 оставались на территории, захваченной противником, даже в тех случаях, когда их вполне можно было бы ввести в строй. Cas connus, когда приходилось уничтожать даже полностью боеспособные танки, у которых в результате маршей и боев не осталось топлива и/или боеприпасов.
C'est de notoriété publique, que toutes choses égales par ailleurs, в вооруженном конфликте большие потери танков понесет сторона, вынужденная отступать и терять свою территорию. Верно это и для РККА: Alors, в Московской оборонительной операции, продолжавшейся два с небольшим месяца, avec 30 Septembre à 5 Décembre 1941 M. мы потеряли в общей сложности 2785 танков всех типов, или почти по 1400 réservoirs par mois, но за один месяц наступательной Московской операции (5 Décembre 1941 г – 7 Janvier 1942 M.) потери составили всего 429 auto, то есть среднемесячно более чем в три раза меньше, чем в оборонительной (данные И. Шмелева).
Ceci est lié à, что танки, подбитые на полях сражений, как и вышедшие из строя по техническим причинам, остаются за тем, кто наступает, захватывая (отвоевывая) territoire. Respectivement, наступающая сторона имеет возможность вводить такие танки в строй, а отступающая – нет. Отступающая сторона может до известной степени компенсировать вынужденное оставление подбитой и поломавшейся бронетехники, но для этого ее бронетанковые части должны быть великолепно обучены, и обеспечены необходимым количеством тягачей, транспорта и т.д. Hélas, танки мехкорпусов РККА, в противоположность вышесказанному, сплошь и рядом вынуждены были вступать в бой самостоятельно, в отрыве не то, что от тыловых служб мехкорпуса, но даже в отрыве от собственной пехоты и артиллерии.
De cette façon, мы приходим к выводу, что техническими причинами, заметно повлиявшими на потери Т-34 в начальный период войны, были сравнительно низкая надежность и требовательность к квалификации механика-водителя. И можно даже говорить о том, что в силу вышеназванных причин Т-34 довоенного выпуска и первых военных лет не отвечали самой концепции, ради которой они создавались. В то время как основной задачей для этих танков при их проектировании виделись активные действия в оперативной фронтовой зоне противника, то есть на глубину до 300 km., dans 1940-1941 г технически они не были готовы к подобным операциям. Respectivement, не были они готовы и к той маневренной танковой войне, которую навязал нам вермахт.
Néanmoins, мы уже говорили ранее, и повторим еще раз – собственно технические проблемы Т-34 не были ни главными, ни сколько-то значимыми среди причин поражения автобронетанковых войск РККА на начальном этапе войны. Bien que, bien sûr, они существовали и, bien sûr, мешали воевать, поэтому в следующей статье мы рассмотрим историю совершенствования конструкции Т-34 – и, simultanément, изменение структуры танковых войск и роли «тридцатьчетверки» в бою.
À suivre…
/Andreï de Tcheliabinsk, topwar.ru/
