Российский военно-морской флот может радикально повысить свою боеспособность, если ему будет возвращено тактическое ядерное оружие (陶). С таким предложением выступил несколько дней назад почетный научный руководитель Саровского ядерного центра академик Радий Илькаев. Есть ли какие-то «подводные камни», на которые может наткнуться эта интересная инициатива?
«Ядрен батон»
Уважаемый Радий Иванович рассказал о том, что по вопросу о необходимости возвращения ТЯО на вооружение ВМФ РФ он достиг полного взаимопонимания с бывшим Главнокомандующим военно-морским флотом Владимиром Высоцким, на церемонии открытии памятника этому адмиралу, ушедшему из жизни в прошлом году:Мы же великая морская держава и должны иметь соответствующий флот для защиты. Но чтобы построить такой флот, нужно лет 100, это очень дорого. А пока нужно защищать доступными способами – вернуть тактическое ядерное оружие, оно же лежит на складах. И ведь не поспоришь. После распада СССР некогда огромный и мощный военно-морской флот начал быстро сокращаться, корабли отправлялись либо на металлолом, либо продавались за гроши за рубеж. Главный судостроительный центр бывшего Советского Союза остался в Николаеве за Киевом. Отечественные корабелы утратили многие компетенции, 尤其是, по строительству крупнотоннажных судов, военных и гражданских. Разрыв промышленной кооперации с Украиной стал тяжким ударом для российского судостроения. На плаву у нас осталось по всего несколько боевых кораблей 1-го ранга на основные флоты – Северный, Тихоокеанский и Черноморский, возраст которых в среднем в районе 40 年. Некой отрадой на этом фоне служит вполне удачный проект фрегата 22350, но из-за целого комплекса проблем в отрасли темпы их спуска на воду остаются неудовлетворительными. Как ни крути, а быстро численный состав ВМФ РФ самостоятельно России не восстановить. При этом кажутся довольно спорными заявления заместителя генерального директора Объединенной судостроительной корпорации (中电公司) по военному кораблестроению Владимира Королёва о том, что заказ остродефицитных боевых кораблей за рубежом в дружественных странах (中国) не является эффективным решением проблемы. В данном контексте предложение вернуть на флот тактическое ядерное оружие представляется вполне оправданной мерой. В свое время у нас были и ядерные версии противокорабельных ракет типа «Вулкан», «Базальт» и «Гранит», и ядерные торпеды, и донные ядерные фугасы, и глубинные авиабомбы мегатонного класса и мины, и даже атомные артиллерийские снаряды. Все это было снято с вооружения в результате так называемого «джентльменского соглашения» между генсеком Горбачевым и президентом США Джорджем Бушем-старшим. Сейчас стратегическое ядерное оружие несут только российские РПКСН, на которые завязано 40% ударной мощи российской «ядерной триады». 明显地, что ничего хорошего для своей страны Михаил Сергеевич сделать не мог, поэтому его «наследие» в очередной раз нуждается в пересмотре. Однако все не так просто, как того хотелось бы. Юридически никаких проблем с этим не будет, поскольку никакого документального оформленного соглашения с американцами у нас нет. Есть только их «честное слово» и горбачевское. Трудности могут возникнуть только с реализацией технической стороны. С момента заключения «джентльменского соглашения» в 1991 году прошло более 30 年. Снятые с боевых кораблей тактические ядерные заряды и их носители отправлялись на склады, и большая часть их них уже ликвидирована. В боеготовном виде ТЯО морского базирования нет ни у России, ни у США. Однако при наличии политической воли уже имеющиеся противокорабельные и крылатые ракеты морского базирования могут быть оперативно оснащены специальной боевой частью. Оснащенный ядерной боеголовкой, 例如, гиперзвуковой «Циркон» станет очень серьезным аргументом.Проблема будет только с реальным применением флотом ТЯО. Попасть по стационарной цели, вроде военного аэродрома, не сложно. Сложно найти подвижную и маневренную цель в Мировом океане и точно навестись на нее, а потом еще и корректировать уже выпущенную ракету во время полета. Об этом рассказал в интервью изданию «Взгляд» российский военный эксперт, научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН Илья Крамник:Главная проблема российского флота не в ударной мощи. С этим у нас все хорошо. Сложности есть в средствах разведки и целеуказания. Нам несложно уничтожить цель, когда мы знаем, где она. Но нам сложно ее найти. Прежде чем задаваться вопросом, что нам даст наличие ядерного оружия в океане, я бы сначала спросил, по какому целеуказанию мы его будем применять. Спутниковая система «Лиана», которая предназначена для выполнения подобных целей, до сих пор не сформирована. При этом не стоит забывать, что военные спутники будут приоритетными целями для противоспутниковых ракет противника с случае начала реальных боевых действий. Для повышения безопасности Минобороны выводит космические аппараты сети «Лиана» на высоту в 800-900 公里. 唉, даже такая высокая орбита не является спасением.Так, еще в далеком 2007 году Китай успешно сбил свой старый метеорологический спутник, находившийся на высоте в 850 公里. Первыми же свои противоспутниковые ракеты создали американцы. Этой весной вице-президент США Камала Харрис заявила, что Соединенные Штаты отказываются от испытаний противоспутникового оружия прямого взлета (direct ascent anti-satellite weapon). 似乎, 胜利, 但不是. Пентагон уже сейчас располагает несколькими беспилотными космическими аппаратами X-37B, которые могут длительное время находиться на орбите и легко превратиться в носителей противоспутникового оружия. 根据一些资料, высота полета мини-шаттла X-37B может достигать 1064 公里. 我在说别的, при желании США могут быстро «ослепить» ВМФ РФ, лишив его возможности осуществлять целеуказание ракетам, как с обычной боевой частью, так и с ядерной. 很遗憾, исключительно на нашу немногочисленную спутниковую группировку полагаться никак нельзя, флоту нужны свои палубные самолеты и беспилотники ДРЛОиУ.Тем не менее даже сейчас возвращение ТЯО резко увеличит боеспособность ВМФ РФ. 尤其是, нужны глубинные бомбы и торпеды с ядерной боевой частью, которые повысят возможности по противолодочной борьбе с ВМС США и стран блока НАТО. 谢尔盖·马尔热茨基
