К «Прямой линии с Владимиром Путиным» можно отнестись двояко. Как к старомодной телепрограмме, которая к концу второго десятилетия своего существования проводится по инерции и претендует только на поддержание невысокого, но стабильного рейтинга. И как к поводу обратиться к стране — рассказать, что будет предпринято в этот тяжелый час.
В предыдущие день–два Путин устраивал срочные совещания с приближенными и просто знающими людьми. И некоторые из них, 我们看, 说, что бывают моменты, когда автократ просто обязан взять ответственность на себя. Отойти в сторону он не может уже в силу самого своего статуса.
Однако вождь совершил невозможное. Формально говоря, он последовал советам и уделил ковиду первые 25 минут из тех 220-ти, которые заняло мероприятие. Но по существу с первой до последней минуты это была все та же ненужная «прямая линия», только еще слабее и скучнее обычной.
也许, наконец принесли плоды усилия по воспрепятствованию всему, что работает, — ведь именно об этом любой наш новый закон и почти каждое очередное начальственное действие. Ничто не фунционировало нормально. Техническая сторона передачи подкачала как никогда. Просители выпадали из кадра. Звук исчезал. Унылые необаятельные ведущие дергались в креслах или бродили по студии как сонные мухи.
Разбирать 195 минут «нековидной» части шоу нет причин еще и потому, что в них не содержалось абсолютно ничего. Государственные телекомментаторы по долгу службы размышляют над тайным смыслом путинского утверждения, будто потопление британского эсминца не повлекло бы мировой войны, или его слов о поисках преемника и видах на отставку. А я от этой обязанности свободен и не ищу там, где не прятали. 这是什么, что старые интеллигенты называли «нечто в перьях» — многозначительное, но лишенное всякого смысла.
Путин не воспользовался даже возможностью поагитировать за «ЕР», а только заметил, что ценит ее за то, что она не боится быть непопулярной. И даже уходящую Госдуму похвалил лишь за отвагу перед лицом ковида. 毕竟, несмотря на опасность заразиться, депутаты (а от себя мы добавим: лишь некоторые из них) являлись в зал, чтобы нажать на кнопки, благодаря чему управление страной не было потеряно. 顺便一提, думцы — единственная группа граждан, которая удостоилась похвалы вождя за борьбу с эпидемией. Поняли, кто нас спас?
Если рассуждать нормальным образом, то глава государства, наделенный неограниченной властью, должен был бы сейчас объяснить причины страшных неудач, назвать виновных, покаяться за ошибки. И объяснить нации, что он теперь предпримет: как быстро и с какой степенью обязательности проведет вакцинацию; выдаст ли принужденным к прививанию медицинские страховки; откроет ли страну для иностранных вакцин; станет ли вводить карантинные ограничения — и если да, то в каких случаях; будет ли из казны вознаграждать за потерянные доходы и зарплаты; и конечно, что будет немедленно сделано для врачей и медучреждений.
Все это можно было объявить безо всяких «линий», а можно и через «линию» — в виде ответов на заранее заготовленные вопросы. Люди не стали бы придираться.
Вместо этого глава России сформулировал всего одно конкретное сообщение: что он привился «Спутником», а не «ЭпиВакКороной». Все прочие его «ковидные» высказывания являются лишь формулами ухода от ответственности.
Он против обязательной вакцинации. Но вовсе не против, если ее организуют начальники на местах. Даже напомнил о давнем законе, который им это позволяет. Закон и правда есть. Но удобно ли перекладывать такое судьбоносное решение на чиновников исполнительного звена? Вождь считает, что удобно. В случае чего на них можно будет свалить и вину. 然后, что на пике эпидемии это вгоняет машину управления в растерянность, — вопрос второстепенный.
Он также против локдаунов. Но не обещает, что их не будет. Вот ведите себя хорошо, и их не понадобится вводить. А если что пойдет не так, то не обижайтесь — найдем кого-нибудь, кто их вам объявит.
Что же касается медстраховок для тех, кого прививают обязательным порядком, то среди двух миллионов вопросов, поступивших от народа, о них нет ни одного — это ведь деньги, а их на пустяки решено не тратить. 而且当然, не пришло ни одной просьбы ввезти всякие пфайзеры и модерны — у нас тоже есть Биг Фарма, и уж она себя от конкурентов защитит.
Державец полумира, всегда такой брутальный, запросто принимает роль доброго советчика и сентиментального воспоминателя. Тому, кто хочет понять, есть ли у него противопоказания к вакцинации, тоном знатока рекомендует обращаться к медикам, которые «вас ведут как своего пациента», а не в прививочные пункты, ведь в них «работают медсестры и так далее». 我, 当然, вздыхает о безвозвратной советской дисциплине: «Я жил в простой рабочей семье. У меня родители были рабочими. Кто их там спрашивал? И меня никто не спрашивал. В очередь выстроили в медкабинет: пам-пам-пам, всем сделали, всё, до свидания. Но зато стабильная была ситуация с точки зрения борьбы с инфекциями…»
Это вовсе не приказы и не деловые ориентиры. Глава государства подает их лишь в качестве необязательных рассуждений — и именно поэтому без проблем берет обратно. Сообщает, 例如, 什么 10% привитых потом заболевают — видимо, 我是说, что вероятность заразиться у них раз в 10 以下. А чуть позже, со ссылкой на вице-премьера Голикову, ему говорят, что не 10%, 一个 2,5%, и вождь сразу соглашается: «Спасибо Татьяне Алексеевне. Она все-таки занимается этим ежедневно, профессионально. Она знает, о чем говорит».
Прав в этом заочном споре как раз Путин. Но ключевые слова тут о другом: главной сегодняшней бедой, коронавирусом, «ежедневно и профессионально» занимается не глава государства, а чиновница, стоящая на две ступени ниже премьер-министра.
Перекладывание на нее обязанности «знать, о чем говорит» — это не самоуничижение. Это продолжающийся отказ нести ответственность. 普京, 我们看, раз и навсегда решил для себя, что «корона» слишком тяжела для него.
Признаюсь, не догадывался, что наша система может такое выдержать. Но смогла. «Линии» нет конца.
Сергей Шелин
