后, как Путин завершил свое послание парламенту, стране и миру, его непосредственные слушатели, сидевшие в зале Манежа с непроницаемыми лицами и оживлявшиеся, лишь когда гарант их благоденствия в очередной раз грозил Западу невиданными карами, 大概, глубоко в душе вздохнули с облегчением. Вся королевская рать — губернаторы, министры, депутаты и артисты — несомненно была глубоко удовлетворена: войну не объявил, но врагам кузькину мать в очередной раз пообещал. Сам хорош собою, 健康, а значит их будущему и благополучию их детей ничто не угрожает. 这是什么, что вынесла из выступления президента элита.
Однако понятно, что послание было предвыборным. 分别, в первую очередь оно было направлено на широкие слои президентского электората. Ласковое царское слово в свой адрес услышали почти все — медики, 教师, работники культуры и социальной сферы, 也, 通过它自己, силовики. Народ вновь ощутил, что верховный правитель его любит, помнит о нем и заботится. О последнем — отеческой заботе скажем отдельно, а пока отмечу то, о чем Путин не сказал.
Ни словом президент не обмолвился о массовых акциях протеста — ни о прошедших в феврале–январе, ни о начавшихся в тот день, когда он зачитывал свое послание. Тем более ничего он не сказал об узнике, ставшем причиной этих акций. Сотни тысяч граждан, выходивших в эти месяцы протестовать на улицы российских городов, для Путина как бы вообще не существуют…
Помимо пандемии и демографических проблем, связанных, 据他介绍, помимо коронавируса, с последствиями «демографических ударов 40-х и 90-х годов прошлого века» (但, 当然, никак не с социально-экономической политикой последних 20 年), Путин не назвал почти ни одной реальной проблемы, 从那些, что действительно волнуют сегодня россиян. Разрушение образования и бесплатной государственной медицины его, 我们看, не интересуют. Коснулся он лишь роста цен, но без подробностей. 例如, не стал уточнять, насколько они скакнули за последний год.
Зато не преминул отправить обнадеживающий сигнал бизнесу, занимающемуся торговлей продуктами — «полагаться исключительно на точечные, 实际上, директивные меры, 当然, нельзя», вспомнив конец 1980-х с пустыми полками магазинов. Чтобы было совсем уж понятно уточнил еще раз: «Никто не говорит, что мы директивно цены будем устанавливать, не надо здесь тень на плетень наводить и всех пугать».
И это как раз тот случай, когда хочется воскликнуть: охотно верю! Как экономический либерал, Путин оперирует методами, принятыми в рыночной экономике. 唯一的问题是, в чьих интересах. Даже рыночными методами можно действовать либо на благо потребителей, либо в пользу тех, кого сейчас принято называть производителями (хотя хозяев торговых сетей уж точно к таковым отнести нельзя). 所以在这里, провозглашенные им меры в первую очередь в интересах последних.
然而, из всего комплекса рыночных мер, которые теоретически могли бы остановить рост цен, президент назвал только одну, причем в его устах совершенно невразумительную: «через снижение рисков ведения бизнеса стимулировать инвестиционную активность».
所以, 对不起, главный риск «ведения бизнеса» в России — это рэкет со стороны чиновников и силовиков! И этот риск, несмотря ни на какие громкие заявления в духе «хватить кошмарить бизнес», продолжает оставаться главным и никуда не уйдет. По той простой причине, что «отжимание» бизнеса уже давно стало в РФ основным системным способом его ведения со стороны начальников и близких к ним бизнесменов. Здесь ничего измениться не может, потому что если пересажать всех «бизнесменов» в погонах и без, 那, кто же будет поддерживать власть?
当然, 普京, который всегда (а за несколько месяцев до выборов — в особенности) публично позиционирует себя как отец всех россиян без разбору званий и положения, хотел бы, чтобы и волки (在这种情况下, владельцы торговых сетей) были сыты, и овцы (потребители) целы. Однако в реальности, да еще и в реальности кризиса, приходится выбирать. И на чьей он стороне — видно по ситуации с ценами на продукты. Несмотря на уже объявленные им меры, ограничить их рост не удалось, в то время как доходы граждан за тот же период даже по официальным данным снизились.
А теперь о главном: мерах социальной поддержки, которым большей частью и было посвящено предвыборное послание. 正如预期的那样, Путин объявил о новой раздаче денег населению. К выплатам в сумме 11300 рублей в месяц (то есть на уровне официального прожиточного минимума) на детей от рождения до трех лет в семьях, где доход на одного члена семьи меньше двух прожиточных минимумов в прошлом году добавились семьи с детьми «от трех до семи лет включительно». Размер их пособий «дифференцирован и в среднем по стране составляет от 5650 卢布至 11300 рублей в месяц».
Неполным семьям с детьми на ребенка «от 8 至 16 лет включительно… будет назначена выплата» в размере 5650 卢布 (то есть вдвое меньше прожиточного минимума). 加, очевидно для повышения рождаемости, «для женщин, вставших на учет в ранние сроки беременности и находящихся в трудной материальной ситуации» намечено выплачивать 6350 рублей в месяц. Кто и как будет определять эту «трудную ситуацию» Путин не уточнил, но поверим ему на слово. Дело не в этом.
它, 总而言之, небольшие и точечные выплаты, но они постепенно охватывают достаточно широкие слои населения России. Тем самым Путин убивает двух зайцев. 首先, частично поддерживает массовый внутренний спрос, который в России продолжает снижаться. 例如, в марте оборот розничной торговли упал на 3,4% по сравнению с аналогичным месяцем 2020 年度最佳 (и это в ситуации якобы прекрасно пройденного нами кризиса).
第二, таким образом президент доступными способами укрепляет свою поддержку в массах. На миллионы человек увеличивается число тех граждан, кто выживают исключительно за счет поддержки государства, которое олицетворяет Путин. «А если он уйдет, что ж тогда будет?», — с ужасом думают получатели этих пособий…
这里不得不说, что Путин далеко не первый правитель, который стремится материально поддерживать таким образом свою социальную базу. 在德国 1930-40 годов эта политика называлась «народным государством». Позже — «социальным государством». Нечто подобное делали и ряд других авторитарных правителей Европы и Латинской Америки. Не так давно эта политика проводилась и Александром Лукашенко в Белоруссии. 然而, сегодня у него на нее деньги кончились — у Белоруссии нет ни нефти, ни газа. Средства остались только на силовиков…
Путин же рассчитывает во внутренней политике не только на людей в форме. Бояре, ловящие каждое его слово на его публичных выступлениях, народ ненадежный. В ситуации серьезных потрясений продадут с потрохами. Силовики тоже верны до тех пор, пока они «в шоколаде». Остается последняя надежда — на простых людей. Которые в свою очередь, уповают на царя-батюшку. «Если не он, то кто же?», — думают они. Или он сам так думает?
另一件事, что путинское социальное государство для многих людей, сталкивающихся с ним, рассыпается в прах при первом же прикосновении. 例如, при попытке записаться на прием к врачу-специалисту, на школьных уроках, которые просто некому проводить. Кто-то все еще объясняет это для себя тем, что Путин, 很多, все правильно говорит, но вот на местах его решения искажаются, а стало быть дело только за их правильным исполнением. Однако людей, готовых верить, что царь хороший, а виной всем бедам плохие бояре, в России становится все меньше.
Александр Желенин
