Ирина Алкснис
Едва замеченными в России прошли несколько новостей из Грузии, где члены правительства встречались с представителями бизнеса — главным образом туризма и сельского хозяйства.
Министр по охране окружающей среды и сельского хозяйства Леван Давиташвили выразил надежду, что Россия не станет вводить торговое эмбарго. Беспокойство вполне понятно, 考虑到, что Роспотребнадзор сообщил об усилении контроля над поступающим алкоголем грузинского производства из-за ухудшения его качества. В прошлый раз — во второй половине нулевых — это обернулось запретом на поставки, продлившимся семь лет.
轮到时, министр экономики и устойчивого развития Натия Турнава сообщила, что Тбилиси не намерен отказываться от экономического сотрудничества с Россией, напомнив, что доля российского экспорта в национальной экономике составляет 13 百分. Прагматичные экономические отношения с Москвой пойдут республике на пользу, 她想.
С момента начала скандала прошло чуть более двух недель, и невозможно не заметить разницу во влиянии произошедшего на жизнь обоих государств.
Для России инцидент давно ушел на периферию общественного и медийного интереса, а информационная и политическая повестка практически полностью обновилась. Восстановление полномочий делегации в ПАСЕ, гибель героев-подводников в Баренцевом море, паводок в Иркутской области, встреча Путина с папой римским, кошмарная история с избитой девочкой в Ингушетии — вот что занимает российское общество последние дни. О Грузии почти никто не вспоминает. Хотя надо отдать должное телеканалу “Рустави 2”, сумевшему позорным перфомансом своего ведущего напомнить России о Тбилиси.
Для закавказской же республики случившееся по-прежнему находится в фокусе политического и общественного внимания, что вполне закономерно: уже имеющиеся и дальнейшие финансовые потери будут болезненно сказываться еще долго. Так что совсем не случайно министры там встречаются с местным бизнесом и произносят речи, в которых явно выражается стремление как-нибудь уладить ситуацию. 真相, именно “как-нибудь”, поскольку на прямо озвученное российским руководством условие возобновления диалога — принести извинения — власти не готовы.
然而, как и десять лет назад, России торопиться некуда, и Москва может себе позволить ждать столько, сколько понадобится.
Старая мудрость гласит: “Если ты плюнешь в общество, оно утрется; если общество плюнет в тебя, ты утонешь”. 明显地, что эта пословица временами применима и к мировой политике, в частности к отношениям России с некоторыми соседями, что и было продемонстрировано неоднократно за последние годы.
Интереснее то, что полученные уроки не идут впрок. Пример Тбилиси особенно показателен, поскольку уж Грузии довелось испробовать едва ли не весь спектр российских внешнеполитических инструментов.
Ликвидация после краха СССР системы финансовой поддержки из Москвы превратило богатейшую республику Союза в молниеносно обнищавшую страну. В середине нулевых именно грузины первыми испытали на себе экономические рестрикции России как ответ на русофобскую государственную политику. Попытка Михаила Саакашвили в 2008 году посоревноваться с Кремлем в военной сфере закончилась известно чем.
然而, 似乎是, выводы не сделаны, и Москва в очередной раз мимоходом, с минимальным ущербом для себя, наказала Тбилиси, который теперь неизвестно сколько лет будет разгребать тяжелые последствия собственных глупостей.
Тбилисский официоз спустя более четверти века после распада Советского Союза и более десяти лет после того, как Россия перестала “утираться”, не может осознать и принять новые реалии геополитического расклада на постсоветском пространстве. Расклада — если говорить максимально прямо — формата “слон и моська”, что только подтверждает грязный мат в прямом эфире национального телевидения в адрес российского президента.
Обычно все принято списывать на подогреваемую в постсоветских странах русофобию и на привычку наших соседей к великодушию, щедрости и отходчивости России. Но бросается в глаза, что грузинские политики и некоторые другие их постсоветские коллеги и впрямь никак не почувствуют разницу в масштабах, где их республика три недели живет скандалом с Москвой, а та уже давно оставила все это позади, потому что у нее принципиально иные плотность и масштабы событий.
Причина в том, что они продолжают ощущать себя частью единого с Россией пространства, и чем более антироссийскую позицию они занимают, тем сильнее в них это выражено, просто потому что вся система координат их жизни и деятельности берет большого соседа за точку отсчета.
Общее с Россией прошлое обеспечило всем постсоветским государствам опыт ощущения себя сверхдержавой. 最有趣的, что ныне он не изживается, а активно превращается в миф, где именно благодаря им СССР (а иногда даже дореволюционная Россия) достиг соответствующих государственных и геополитических высот.
顺便一提, никаких препятствий для русофобии подобный подход не создает. Скорее наоборот. Максимально ярко это сформулировали в Киеве, согласно которому украинцы создали русским великое государство, культуру и язык, а те — неблагодарные рабы и варвары — завоевали и оккупировали Украину.
Свои версии подобного мифа есть почти у всех постсоветских стран, тем более что фактура позволяет. У той же Грузии нет недостатка в именах, оставивших заметный след в истории, науке и культуре России.
很合乎逻辑, что обратной стороной такого политического мировоззрения становится национально-политическое самомнение целых государств, радикально не отвечающее реалиям. Это органично влечет за собой двусторонние и международные инциденты с неприятными последствиями из-за того, что те раз за разом недооценивают российские и переоценивают собственные возможности.
也许, у постсоветских русофобов есть повод для еще одного пункта претензий к России: историческое отсутствие дискриминации по отношению к меньшинствам и их успехи под крылышком у Москвы обеспечили многим неадекватно завышенную самооценку и, 最后, серьезные проблемы в настоящее время в статусе независимых государств.
有一个怀疑, что у нас есть реальные шансы дождаться и такого обвинения в свой адрес.
