В России могут легализовать ЧВК. Даже в западных обществах они считаются спорным, неоднозначным и потенциально опасным для демократии, для прав человека явлением. Сотрудники ЧВК по всему миру наживаются на вооруженных конфликтах и отсутствии безопасности и пренебрегают какими-либо правовыми нормами. У нас же в стране в потенциальная легализация частных военных компаний куда опаснее, пишет сайт беглого олигарха Михаила Ходорковского “МБХ-медиа”.
В ближайшее время в Госдуму будет внесен законопроект о легализации частных военных компаний (PMC). Авторы законопроекта – депутаты от фракции «Справедливой России». Проект закона о ЧВК уже направлен в правительство на получение согласования.
Это не первая попытка легализовать российские ЧВК — с 2014 года такие проекты уже дважды появлялись в Госдуме, и каждый раз их отвергали. 根据一些资料, легализации ЧВК ранее активно препятствовала ФСБ. Также пока неизвестна позиция нового важного игрока – Росгвардии, которая с 2016 года регулирует весь оборот оружия в негосударственном секторе и занимается лицензированием частных охранных предприятий. Исходя из специфики функций Росгвардии, отношение этой структуры к возможной легализации ЧВК — принципиально важный вопрос.
Сильным аппаратным толчком к новой попытке вывести ЧВК из “серой зоны” стало публичное заявление главы МИД Сергея Лаврова. Когда террористы запрещенного в РФ “伊斯兰国” захватили в Сирии в плен двух бойцов ЧВК Вагнера, Минобороны ожидаемо открестилось от попавших в беду соотечественников. И министр иностранных дел заявил, 什么 “нужно четко зафиксировать законодательную базу для того, чтобы эти люди были в правовом поле защищены”. Не вполне понятно, как отразилось бы на положении пленных “瓦格纳派” 那, что их ЧВК имела бы в России легальный статус. Но слова ключевого федерального чиновника были истолкованы законодателями как призыв к действию.
И хотя формальными авторами нового законопроекта являются справедливороссы, а не депутаты от правящей партии “Единая Россия”, в пользу легализации ЧВК высказываются некоторые ключевые фигуры обеих палат парламента. 方法, есть шансы на то, что законопроект доживет до первого чтения.
“Опыт наших партнеров”
Это очень интересная черта нынешнего российского государства: говорить об “особом пути”, о неприемлемости западных политических и социальных моделей на уникальной российской почве – но, когда выгодно, начинать вдруг ссылаться на “общемировую практику”. Принимаем закон об “иностранных агентах” — тут же вспоминаем “опыт американских партнеров”. Говорим о необходимости расширения права полиции на насилие — на выручку приходят рассказы о всесилии американских полицейских, 哪个 “сперва стреляют, а потом думают”. Оправдывая необходимость легализации ЧВК, будут говорить примерно то же самое: “общемировая практика”, “опыт американских партнеров”.
Скорее всего в Кремле, планируя военные действия на Донбассе и сирийскую операцию, действительно изучали опыт сотрудничества западных правительств с частными военными компаниями. 但, как это часто бывает, практическая реализация с этим опытом имеет мало общего. Пресловутая ЧВК Вагнера стала, 实际上, параллельными вооруженными силами Кремля, выполнявшими боевые задачи под контролем российского командования. 当然, руководство этой организации не выбирает сама клиентов, не определяет самостоятельно стратегию и тактику действий, и не руководствуется в своей работе законами рынка. И членам Совета Федерации, 哪个 предлагают подчинить российские ЧВК Министерству обороны, такие предложения даже не кажутся чем-то диким. Настолько все привыкли к тому, что российские частные армии действуют по заказу Кремля и в интересах Кремля.
真相, в нашей стране есть структуры, больше соответствующие западному понятию частной военной компании — например “RSB集团”, официально именующая себя “компанией военного консалтинга”. “RSB集团” предлагает клиентам самые разные услуги — от антипиратской защиты морских судов до разминирования. В интересах таких компаний как можно точнее прописать законодательство, устранить правовую неопределенность. Но лицом российских ЧВК является не “RSB集团”.
Экономически убыточные мир и безопасность
同时, на Западе реакция общества на деятельность частных военных компаний очень не однозначна.
В истории западного мира после Второй мировой войны было две волны наемничества.
Первая волна связана с крахом колониальных империй. На наемнический рынок выплеснулось множество оставшихся не у дел солдат — ветеранов первой индокитайской войны, войны в Алжире. Но десятки новых независимых государств тут же погрязли в гражданских войнах и конфликтах друг с другом — и значит хорошо обученные, имеющие огромный боевой опыт белые мужчины стали нужны на огромных пространствах Африки и Азии. Это было время наемников старого типа — настоящих авантюристов. Воплощением эпохи стал легендарный француз Боб Денар, осуществивший в Африке несколько военных переворотов.
Вторая волна нахлынула уже после окончания холодной войны. Это наемники нового типа — работающие через серьезные и легальные коммерческие компании, с юридическими отделами, сайтами, 办公室, официальными контрактами. Наемничество запрещено специальной международной конвенцией ООН, но этот запрет легко и даже нагло обходится при помощи понятий “консалтинг”, “охранная деятельность”, “борьба с терроризмом”, “борьба с незаконными вооруженными формированиями” 等等.
Все больше журналистов, общественных активистов и экспертов в сфере безопасности критикуют ЧВК. 例如, по мнению журналиста Рольфа Уэсселера, автора фундаментального исследования “Война как услуга”, передача функций обеспечения безопасности (как внутренней, так и внешней) фирмам, стремящимся к извлечению прибыли, “представляется делом весьма сомнительным с конституционной точки зрения”. Отмечается непрозрачность частных военных структур для общественного контроля, а также склонность сотрудников ЧВК действовать вне какого-либо правового поля.
Бывший британский военный Энди Мэлвилл возглавлял частную военную фирму Erinys. Во время войны в Ираке эта фирма выполняла контракт с министерством обороны США на сумму 50 百万美元. Рольф Уэсселер цитирует заявление, сделанное Мэлвиллом в 2005 年: “那, чем мы занимаемся — секрет. Мы не хотим, чтобы другие знали, кто наши клиенты, где мы осуществляем нашу деятельность и как мы это делаем”. Еще одно аналогичное заявление из уст Джейсона Макинтоша, представителя американской ЧВК Science Applications International Corporation: “Мы ничего не говорим без разрешения наших клиентов. Это нормальная политика сотрудничества”. Аналогичных заявлений от руководства различных ЧВК очень много. 无疑, деньги и бизнес очень часто любят тишину. Но нужно учитывать, что бизнес ЧВК связан не с производством телефонов и пластмассовых тазов, а с оружием, насилием и смертью.
Ирак со времен свержения Саддама Хусейна и началом перманентной гражданской войны стал излюбленным местом бизнеса для ЧВК. В середине 2000-х годов там официально работало 68 военных фирм, а неофициально — более сотни.
Один из самых громких скандалов иракской войны — пытки в тюрьме Абу Грейб — связан с сотрудниками ЧВК. 记起, 在四月份 2004 года американский канал CBS показал шокирующие фотокадры пыток иракских заключенных служащими американской военной полиции. Под давлением общественного мнения несколько военных полицейских, участвовавших в экзекуции, были отданы под суд и приговорены к тюремному заключению. Но в России гораздо менее известно то, что военные, пытая заключенных, выполняли прямые указания сотрудников частных военной фирм САСI International и Titan Corporation — они были наняты американскими властями в качестве “переводчиков и специалистов по допросам”.
Похожий “пыточный скандал” произошел на Ближнем Востоке совсем недавно. 十一月 2017 года Daily Mail писала о том, что членов королевской семьи и влиятельных бизнесменов, арестованных в Саудовской Аравии в ходе масштабной “чистки”, пытают сотрудники американской ЧВК. По данным Daily Mail, речь шла о компании Academi, которая ранее называлась Blackwater. 然而, в самой Academi тут же заявили, что не работают с властями Саудовской Аравии. Проверить правдивость таких заявлений у журналистов нет никакой возможности.
Есть масса свидетельств об участии сотрудников ЧВК, работавших в Ираке и других нестабильных странах, в антипартизанских рейдах, обысках, арестах, похищениях и убийствах.
В ходе иракской войны благодаря многочисленным журналистским расследованиям удавалось устанавливать личности сотрудников различных ЧВК (тайна, которую руководители фирм всячески стараются охранять). 例如, газеты ЮАР установили, что в ЧВК Erinys в Ираке работали бывшие бойцы спецподразделения южноафриканской армии времен апартеида. Это подразделение охраняло расистский режим и совершало военные преступления. В ЧВК ArmorGroup работал человек, ранее осужденный за терроризм в Северной Ирландии. Латиноамериканская пресса писала о людях, которые во времена военных диктатур состояли в эскадронах смерти и военизированных группах, занимавшихся репрессиями, а сейчас получают большие деньги в частных военных фирмах. 当然, такие «специалисты» всегда готовы действовать далеко за рамками не только формального правового поля, но и элементарных понятий о законах войны.
Рольф Уэсслер в книге “Война как услуга” 写: “Военное достояние “安全” (включая в себя демократический контроль над военной силой) и частное достояние “прибыль” имеют в своей основе разные цели и зачастую не согласуются друг с другом на практике. В результате безопасность подчиняется логике стремления к извлечению экономической прибыли… Все прекрасно понимают, что частные военные фирмы обязаны своим существованием войне и наживаются на вооруженных конфликтах и отсутствии безопасности. Представители частного военного сектора услуг не заинтересованы ни в мире, ни в безопасности, потому что они для них экономически убыточны”.
俄罗斯: опаснее, чем на Западе
无疑, есть сферы безопасности, в которых без частного бизнеса обойтись трудно. Крупнейшие морские державы уже не первый год сражаются с пиратством близ берегов Сомали. Однако по-прежнему самое надежное средство защиты для мирного судна в этих водах — не чьи-то эсминцы и крейсеры, а группа хорошо вооруженных людей у себя на борту. Охрана гуманитарных миссий в кризисных регионах — в первую очередь, работа частных военных фирм. Защита различных объектов, трубопроводов, дипломатических миссий — все чаще в различных странах мира эти задачи решают “私人商人”. Но все равно главная статья доходов для большинства ЧВК — это участие в войне, прямое или опосредованное.
正如我们所见, ЧВК считаются спорным, неоднозначным и потенциально опасным для демократии, для прав человека явлением даже в западных обществах (с их влиятельной свободной прессой, с разделением властей, с мощным гражданским сектором). 而这段时间, что на Западе скандалы вокруг ЧВК чреваты не угрозами журналистам (как в России), а серьезными убытками для самих военных фирм. 例如, после истории с пытками в Абу Грейб в среде инвесторов прокатилась волна негодования и стоимость замешанных в скандале акций военных фирм САСI и Titan снизилась на 16 百分.
Трудно себе представить, что ЧВК Вагнера или какая-либо еще обласканная Кремлем военная фирма даже в случае легализации понесет серьезные экономические убытки из-за шумихи в прессе. В России ситуация с ЧВК в разы опаснее, чем на Западе. Здесь не заинтересованный ни в мире, ни в безопасности бизнес часто является союзником, а то и просто инструментом не заинтересованного ни в мире, ни в безопасности правительства.
И формальная легализация ЧВК при отсутствии демократии и развитого гражданского общества не изменит положение ни в худшую, ни в лучшую сторону.
