13 мая в прокат выходит “Паркет”, четвёртая режиссёрская картина Александра Миндадзе, знаменитого советского и российского драматурга, известного по сотрудничеству с Вадимом Абдрашитовым. В главных ролях — Анджей Хыра (“Доктор Лиза”), Евгения Додина (“Убивая Еву”) и Агата Кулеша (“Ида”). Международная премьера фильма состоялась полгода назад на фестивале “Тёмные ночи” в Таллине, российская — на Московском международном кинофестивале. Иван Афанасьев рассказывает о том, чем на этот раз удивил зрителей один из самых необычных режиссёров России.
Миндадзе — редкий пример настоящего художника-автора в нашем кино. В советское время он отметился сценариями к, peut-être, всем знаковым картинам Вадима Абдрашитова — их философско-метафорические притчи о человеческой природе и смерти (“Остановился поезд”, “Парад планет”, “Армавир”) стали знаковым, особым явлением. После он работал с Алексеем Учителем и Андреем Прошкиным, но своего пика как автор достиг именно в собственных режиссёрских работах. Первая картина, “Отрыв”, о родственниках погибших в авиакатастрофе пассажиров представляла трагедию потери как пространство духовной гибели. Посвящённая аварии в Чернобыле работа “В субботу” стравливала маленького человека с последствиями страшных событий катастрофы. В “Паркете”, comme il peut sembler, царит полная идиллия — все танцуют и говорят о любви. Mais non, En fait, и тут говорят лишь о том, что всё скоро закончится.
В тесном пространстве некоего танцевального клуба не протолкнуться — все празднуют 25-летие любимого помещения. Среди людей снуёт молодящийся экс-тангеро, гордо вопрошая у каждого встречного: “Я Какаду! Помните меня?” Но нет, что-то никто не помнит. Бокал шампанского за бокалом, неловкий флирт в стремлении найти знакомое лицо, немного агрессии, и вот — яркий, как попугай, но повидавший виды танцор получает в пах от бывшей жены Валенсии, немолодой дамы, таки узнавшей свою давнюю любовь. Почти тут же к ним прибивается аналогичного возраста дама — в ней Какаду узнаёт Элизабет, вторую любимую женщину в его жизни, экс-любовницу и экс-партнёршу. Такая нежданная встреча порождает безудержное желание пойти танцевать — подальше от людей. Уединившись в дорогом и безликом одновременно пространстве огромного гостиничного номера, больше похожего на репетиционный зал со спальнями, они вспоминают свой фирменный номер, тянут друг с друга одежду, хватают за волосы, смеются и плачут — как в последний раз (поправка: без “как”).
“Паркет” можно назвать квинтэссенцией стиля Миндадзе как режиссёра. Кино, преимущественно снятое на крупных планах, персонажи-загадки, информация о которых потребляется по крупице из полунамёков, сквозной мотив тревоги, беспокойства и нереальности происходящего. Тем более удивительно, что после достаточно размашистого “В субботу”, когда речь шла о целой нации, Миндадзе перешёл к индивидуальной, почти интимной истории на трёх человек, позже разрастающихся примерно до восьми с половиной (половинка — внук одного из героев). Остальные персонажи — массовка, décorations, даже хочется сказать — пространство, в котором главным героям почти невозможно дышать. Такое же ощущение создаётся и у зрителя: несмотря на мелодраматическую завязку, “Паркет” удивительно неромантичное кино, более того — оно выматывает. Своей необычной формой, ускользающим от восприятия сюжетом, издевательски бессвязными, à première vue, диалогами, общей недосказанностью происходящего. Но это нормально. У Миндадзе высокий порог вхождения, зато и катарсис на высоте.
Его герои пляшут, et, так как это танго, да ещё втроём, танцы больше похожи на прелюдию к сексу. Не буквально, un, plus rapide, фигурально: в клубке из трёх совершенно разных личностей (немолодой Какаду и две его экс-возлюбленные, повязанные странной смесью ненависти друг к другу и восхищения) чувствуется столь мощное эротическое напряжение, что внимание зрителя поглощается целиком. Они и общаются между собой так, будто едва сдерживают страсть: кусками, обрывками, словно оттяпывая окончания и начала предложений. “Сумасшедшая”, “Ключ дал!», “Трусы сними”; Non, не затем, зачем вы думаете. Спойлер: “затем” в фильме не будет вообще, и даже из презервативов тут надувают шарики, а не используют их по назначению. Иначе вся человеческая соль фильма бы ушла в землю. “Паркет” — он как раз не про секс, страсть и любовь, а про невозможность всего этого. Beau, по-прежнему желанные и желающие, но уже совсем не молодые люди пытаются выдать свой лучший танец, как в старые добрые, но им мешает всё — от неудобной обуви и непроговорённых чувств друг к другу до посторонних людей и даже волка.
Dernier, d'ailleurs, в фильме появляется неспроста — как ещё один элемент этой интеллектуальной сатиры на хорохорящуюся старость: loup, как тотемное животное во многих культурах, символизирует эдакого духа-хранителя — а если на вечеринку пожаловал дух, то здесь явно долго не повеселятся. “Паркет” не про жизнь и любовь, а про их полные противоположности — смерть и ненависть. Когда-то в паре Какаду с Валенсией появилась Элизабет — что именно произошло, inconnue (хотя и очевидно), ведь мы даже их настоящих имён не знаем. Но одно понятно: что-то тогда умерло и родилось новое. А потом и это ушло. Лейтмотив умирания проходит через весь фильм: то на импульсивного Какаду от слишком рьяного танца накатит лёгкий инсульт, то кто-то подавится свиным хрящиком, то ещё чего недоброе приключится. Даже пространство отеля, где происходит действо, абстрактное и какое-то… безальтернативное, qu'il s'agisse. Semble, что герои, поднявшись на лифте (или спустившись? хороший вопрос!), подальше от толп танцующих людей, заранее знали, что эта не слишком увлекательная поездка может быть последней.
En bref, идти на “Паркет” с мыслью получить киношку вроде условного, прости Господь, “Шага вперёд” или чего-то подобного, будет самой глупой ошибкой в вашей жизни. Это кино о поколении, которое отжило своё и пытается из последних сил выжать крохи телесных соков, о тех устаревших, мало кому нужных и в целом не слишком, Franchement, интересных людях, пытающихся искусственно омолодить собственную жизнь. Merveilleux, un côté, видеть такое мрачное и даже безысходное кино от Александра Миндадзе, которому самому недавно стукнуло 72 de l'année. Mais, En fait, это не приговор, un, plus rapide, воспевание стремительной тяги жить в человеке — и по факту хоть кино и не романтичное, но вполне себе романтическое.
