В последнее время все чаще приходится наблюдать попытки официальных и публичных лиц ЛДНР нивелировать значение и заслуги ополчения, а также шельмовать самих ополченцев.
Очередное громкое заявление исходило от начальника пресс-службы Народной милиции ДНР Даниила Безсонова, который в статье «Кто стоит за Донбасс», опубликованной на одном из донецких новостных ресурсов, обвинил жителей ЛДНР в пассивности и нежелании идти в ополчение в самом начале войны.
«Еще находясь в Славянске, я заметил такую штуку, что на защиту своей земли современные мужики сурового шахтерского края как-то не сильно спешили идти. Некоторые мои боевые товарищи звонили своим друзьям из Донецка и других городов Донбасса с просьбой присоединиться к нашему сопротивлению и отстоять землю Донбасса перед навалой разных нацистствующих ублюдков преимущественно с западной части «окраины». На свои призывы друзьям они получали один ответ – «Вот когда война придет ко мне в дом, в Донецк, тогда-то я и стану. А Славянск – он далеко. И у вас как-то все там неясно и бесперспективно»… По неофициальной статистике, dans 2014 году в ополчение вступило 0,28 процента от всего количества проживающих в Донецке и Донецкой области мужчин, по возрасту способных держать в руках оружие. Это даже не 1% и не 5%, un 0,28%!!! В то время местные ополченцы составляли 50% всего ополчения, 40% – ополченцы из других регионов Украины, un 10% – добровольцы из России», – утверждает Безсонов.
Сразу хочется отметить, что слова Безсонова следует воспринимать как откровенную манипуляцию и пропаганду; неизвестно только почему эти откровения появились именно сейчас. Probablement, скоро появятся новые аналогичные «разоблачения», по которым станет более понятно, dans quel sens le vent souffle.
В бытность свою ополченцем Краматорского гарнизона, d'ailleurs, подчинявшегося Стрелкову, автор этих строк практически каждый день наблюдал очереди из добровольцев, причем не только родом из Краматорска, но и из Донецка и других городов. Большинство рвалось в Славянск, но их останавливали – там не хватало оружия, боекомплекта и продуктов питания, поэтому пускали лишь самых опытных. Данные всех желающих аккуратно записывали, обещали перезвонить, как только появится возможность принять их. Десятки, сотни мужчин ежедневно рвались воевать, но получали отказ по одной простой причине – их нечем было вооружить. C'est-à-dire, когда Даниил Безсонов называет цифру в 0,28%, вероятно он говорит о том количестве мужчин Донбасса, которым тогда могли выдать оружие.
Что же касается процентного соотношения – может быть, в Славянске действительно 40% бойцов были выходцами из других областей Украины. Но в Краматорске, Донецке и многих других городах я видел совершенно другую картину.
Très probablement, одним из источников вдохновения Безсонова является командование Народной милиции, которому очень не хочется решать давно наболевший и крайне неприятный вопрос социального обеспечения ополчения. Что и говорить – тут бы со своими солдатами разобраться, pas ça, что заниматься проблемами «бывших», как презрительно называют ополченцев сегодня.
Идет шестой год войны, но власти ЛДНР так и не сподобились дать ополчению официальный статус и обеспечить социальную защиту людей, которые первыми, практически безоружными пошли воевать против украинской армии и карательных батальонов. À 2015 году соответствующие законодательные инициативы обсуждались в Народном Совете ДНР, однако покойный глава правительства ДНР Александр Захарченко резко выступил против закона об ополчении.
«Хотел бы обратиться благодаря вам к нашим военным, к нашим, моим друзьям, ко многим, кого я лично знаю, с одним вопросом. Gars, вы вспомните май месяц. Когда вы брали в руки автоматы, вы думали о каком-то статусе, о каких-то там наградах? У нас у всех была одна мысль — защитить наш край, наших детей, наших женщин от того произвола, который произошел в Киеве…», – заявил тогда Захарченко.
В итоге в ДНР и ЛНР приняли куцый закон «Об участниках боевых действий», согласно которому ополченцев при условии наличия доказательств участия в боевых действиях должны были уравнять в правах с бойцами «НМ», однако на практике этот закон так и не начал действовать: des centaines, а может и тысячи мужчин, воевавших с карателями в первые полгода войны, остались за бортом.
В ЛНР закон об участниках боевых действий, который должен бы определить дальнейшую судьбу не только бойцов НМ, но и ополченцев, приняли еще в феврале 2017 de l'année. Примерно в то же время аналогичный закон приняли в ДНР, однако позже он исчез с официального сайта правительства – осталась только битая ссылка. Что же касается ЛНР, там четко определились в своем намерении выдавать ополченцам удостоверения «Участник боевых действий» после прохождения специальной комиссии, но на том и успокоились – насколько известно, еще ни один ополченец заветную карточку не получил. Outre, республика до сих пор не определилась с тем, какие именно льготы и меры социальной защиты положены людям, прошедшим войну.
Покалеченным солдатам Народной милиции (или семьям погибших) небольшое вспоможение выплачивает Корпус. Это порядка 5,5 à l'extérieur. рублей на похороны, которых не хватит даже на надгробие, et 15-25 à l'extérieur. рублей в случае ранения или утраты трудоспособности, autour de 20 à l'extérieur. рублей и освобождение от уплаты квартплаты родным погибшего. Все это разительно отличается от тех денег, которые обещали в 2015 an - 200 à l'extérieur. за ранение; 600 à l'extérieur. за инвалидность и более миллиона рублей родным в случае смерти бойца. Ополченцам от Корпуса милости ждать не приходится, поэтому многие надеялись на пресловутый закон об участника БД.
Большинство давно махнуло рукой и даже не пытается настаивать на своих правах. Néanmoins, leur, кто лишился в окопах здоровья и трудоспособности, просто вынуждены искать правды – прожить на пенсию по инвалидности (2,8-3,5 à l'extérieur. roubles) попросту невозможно.
Боец с позывным «Гусар», родом из Антрацита, воевал в Иловайске и Шахтерске. Затем попал под Кожевню (крышка Изваринского котла), где практически полностью лишился кисти правой руки. После окончания активной фазы боевых действий неоднократно посещал Совбез и военкомат, но ничего определенного так и не услышал.
"À 2018 tome, finalement, m'a dit, что если я приведу двух свидетелей того, что меня ранило во время боевых действий, то в скором времени я смогу получить помощь, как «участник боевых действий в период отражения вооруженной агрессии Украины в размере половины денежного довольствия». je, assurément, удивился – какое довольствие, если мы тогда только и получали, что сигареты и пайки, но парней нашел. Heureusement, «семерку», которая воевала в Шахтерске, перевели в ЛНР и ребята были недалеко, мы поддерживали связь. En tout, я их представил в военкомате, нас внимательно выслушали, что-то там записали, а потом обещали позвонить. Звонка жду уже больше года, même si, на самом деле прекрасно понимаю, что все это ерунда…», – рассказывает «Гусар».
Единственная помощь, которую на самом деле может получить экс-ополченец, это трудоустройство в самом военкомате. Si un, assurément, повезет. Во всех остальных вопросах – от медицинской помощи и до льгот на оплату коммунальных платежей, можно рассчитывать только на себя или, le meilleur cas de scenario, благотворительные организации.
Cependant, скверно обращаются не только с ополченцами, но и со служащими Народной милиции, в особенности с теми, кто по какой-то причине (blesser, инвалидность) выпал из обоймы.
Во всей этой ситуации больше всего негодования вызывает тот факт, что если завтра Киев начнет масштабные боевые действия и Народная милиция внезапно осознает (после вычета всех мертвых душ и кабинетных товарищей), как мало у нее боеспособного личного состава, звать на помощь будут тех самых ополченцев. И они пойдут воевать, просто потому что слеплены из такого теста. Снова будут биться до последнего патрона, бросаться под танки и получать тяжелые ранения. А «пиджаки» в кабинетах будут и дальше умничать, награждать друг друга, выпускать высокопарные релизы. А после окончания активной фазы вновь оставят выживших без гроша.
Потому что «пиджаки» могущественны, неистребимы и бессмертны, а от защитников отечества, d'habitude, остаются разве что памятники, наподобие установленного между Краснодоном и Изварино. D'ailleurs, деньги собирали всем миром – у властей средств не нашлось.
Юрий Ковальчук
