Серьезны дефицит гаджетов россиянам не угрожает, а вот цены на смартфоны, televisores, компьютеры, игровые приставки и прочую электронику на фоне глобального дефицита чипов могут вырасти. Отчасти ситуация с полупроводниками может отразится и на автомобилях, поскольку они нужны для навигационных и мультимедийных систем. Чем вызван дефицит, как долго он продлится, на сколько может подорожать электроника, рассказал «Росбалту» директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгий Остапкович.
— Почему возник дефицит чипов?
— В определенной степени дефицит полупроводников и чипов, которые производятся на их основе, спровоцировала пандемия. Un lado, в прошлом году какое-то время были закрыты заводы, а когда производство восстановили, из-за закрытых границ и отсутствия сообщения сбились логистические цепочки, и их тоже пришлось выстраивать заново. Por otra parte, пандемия привела к повышенному спросу на технику, поскольку многие люди во всем мире перешли на удаленку, а школьники и студенты стали учиться дистанционно. Спрос вырос, но заводы из-за ограничений, введенных в пандемию, не успели за этим спросом.
Пандемия стала форс-мажором для большинства отраслей. А в форс-мажорных ситуациях, таких как локальные войны, техногенные катастрофы, пандемии, всегда нарушаются производственные и логистические цепочки, что приводит к дисбалансу спроса и предложения. Но когда ситуация стабилизируется, войдет в свою обычную траекторию, баланс восстановится.
— Как долго, En tus, может продлиться дефицит?
— Уверен, пройдет максимум полтора-два года, и рынок вернет равновесие спроса и предложения. Любые товары в определенные моменты проходят четыре фазы: subida, бум, спад, рецессия. Компоненты для электроники попали в фазу рецессии. Но здесь важно понимать: когда образуется дефицит какого-то товара, в эту сферу начинают подтягиваться наука, инвестиции. Это сигнал рынка: раз есть дефицит, medio, туда выгодно вкладывать деньги, потому что они будут высоко окупаемы. Сейчас многие компании начнут вкладываться в производство компонентов для электроники, а приход новых игроков в эту сферу нивелирует дефицит. По моим расчетам, через полтора года мы забудем об этом дефиците. Даже если брать по максимуму, это произойдет через два года.
— Но до тех пор дефицит будет отражаться на ценах на электронику?
— На фоне дефицита любых товаров растет их стоимость. Это закон экономики, который заложили еще отцы-основатели — Адам Смит и Давид Рикардо. Если есть дефицит, будут расти цены. Нет ни одного торгуемого товара, по которому в какой-то период не было бы дефицита. Pero, исходя из законов экономики, рынок в конце концов устранит эти перекосы.
Sí, на определенном этапе мы столкнемся с ростом цен. Por ejemplo, в прошлом году у нас возник дефицит сахарной свеклы: ее посадили меньше на 17%, к тому же получили плохой урожай. Finalmente, сахар подорожал на 50-60%. Однако на следующий год сельхозпроизводители получили хороший урожай сахарной свеклы, и цена на сахар стала расти в пределах инфляции. То же самое произойдет с электроникой, которая завязана на полупроводниках и чипах, которых сейчас не хватает.
Какого-то критического подорожания я не вижу, поскольку фундаментальных факторов для серьезного роста цен нет. Тот объем комплектующих, который сейчас существует, позволяет держать производство на определенном уровне. A pesar de que, seguramente, цена поднимется. Вряд ли она вырастет выше критической отметки в 20%, но в ее пределах — вполне вероятно. И этот рост цен будет временным.
— Когда ситуация стабилизируется, цены уже вряд ли опустятся до прежнего уровня?
— Цены никогда не возвращаются обратно. В российской экономике действует так называемый «эффект храповика». В механике есть такой агрегат, который не дает колесам проворачиваться назад. Если цены поднялись, даже в условиях технологического прогресса обратно к изначальному уровню они уже не вернутся. Recuerda, en 2010 año, когда в России была страшная жара, случился неурожай гречки. Уже тогда гречка в магазинах была по 100 rublos. Потом Алтайский край собрал огромный урожай, цены упали, но к тому уровню, который был изначально, уже не вернулись, и все равно оказались на 5-7% выше этой точки.
— Вы говорили о том, что дефицит привлечет в эту сферу новых игроков. Российские инвесторы и производители тоже могут оказаться в их числе?
— В России могут нарастить любое производство: для этого нужна технологическая база и управленческое решение. Но прежде нужно тщательно просчитать экономический эффект: что лучше, создавать какой-то продукт у себя или закупать его где-то еще? Мы сильны совершенно в других областях. Por ejemplo, в производстве углеводородов. Продавая углеводороды, мы можем на эти деньги покупать комплектующие для электроники или готовую технику. Нам это выгоднее, чем строить заводы по производству полупроводников и чипов. A pesar de que, seguramente, чтобы обеспечить экономическую безопасность, нужно иметь хоть какую-то локализацию по определенной группе товаров. Нельзя допустить полной зависимости от импорта. Мы создаем эти чипы, pero ellos, principalmente, используются в оборонке, в космической отрасли. А в производстве рыночной техники мы пользуемся комплектующими производства Китая, Corea del Sur, Hong Kong, потому что для нас так выгоднее. Это обходится гораздо дешевле, чем создавать производство у себя. Рентный доход с нефти и газа позволяет нам так делать.
— Сейчас, когда на самом верху все чаще звучат разговоры о том, что углеводородная эпоха подходит к концу, Quizás, наращивание в России производства полупроводников и чипов, которые пользуются глобальным спросом, имеет смысл?
— Я с вами абсолютно согласен. Все это мы можем. Но для этого нужно сотрудничать с другими странами, которые производят электронику, нужно перенимать их технологии, знания, нужно отказаться от изоляционной политики, а входить в мировые цепочки добавленной стоимости.
Анна Семенец
