Ответы на сложные вопросы иногда лежат на поверхности. Probablemente, не является исключением и доселе неразрешенная политическая загадка — кто придет на смену Владимиру Путину, cuando el, finalmente, расстанется с властью. De todos modos, вся тридцатилетняя история Российской Федерации явно позволяет вычислить заветную формулу передачи высших полномочий и сотворения успешного преемника.
Но для начала необходимо сформулировать исходный тезис, который затем предстоит обосновать. Он звучит следующим образом: после отставки Бориса Ельцина новым президентом России всегда становился глава правительства или, último recurso, его первый заместитель. Причем дело тут не только в соответствующей конституционной норме (кому и когда в РФ Основной закон был препятствием?!), но и в высокой эффективности такого способа передачи власти. Además, это уже стало традицией, подкрепленной несколькими удачными примерами, что явно не может не нравиться сановным приверженцам «традиционных ценностей» и всяких суеверий.
Во время второго президентского срока Ельцина, como es sabido, не было недостатка в преемниках. Таковым считался первый вице-премьер Борис Немцов, который несколько лет, puedes decir, имел статус официального наследника. Indudablemente, президентские амбиции и потенции были у двух тогдашних политических тяжеловесов, премьеров Виктора Черномырдина и Евгения Примакова. Высоко взлетел, но вскоре рухнул Сергей Степашин, возглавлявший правительство России менее трех месяцев. Так и не суждено было стать во главе российского государства первому вице-премьеру Николаю Аксененко, коего обошел его непосредственный начальник, теперешний российский вождь.
Además, digno de mención, что даже номинальный иностранец Александр Лукашенко лелеял надежду переехать в Кремль. «Договор о создании сообщества Беларуси и России», подписанный 2 Abril 1996 del año, должен был создать благоприятный фон для переизбрания Ельцина. Злые языки тогда утверждали, что белорусский батька рассчитывал на должность премьера будущего объединенного государства, чтобы впоследствии занять место стремительно дряхлеющего первого президента России. Однако российский политический класс сделал все от него зависящее, para que esto no pase.
Quizás, поэтому Путин и не стал изобретать колесо, отдав предпочтение проверенному варианту передачи высшей власти. Ближе к концу второго путинского срока основными претендентами на президентское кресло стали два первых вице-премьера, Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, тогда как их прямые начальники Михаил Фрадков и Виктор Зубков и не помышляли об этом, оставаясь всего-навсего техническими премьерами. Выбор пал на Медведева, потому что Путин прекрасно осознавал, qué, передав президентские полномочия Иванову, он больше никогда не вернется в Кремль.
Расчет оказался верным. Медведев беспрепятственно позволил Путину, побывавшему премьером, вернуть себе трон. А сам переместился в главный кабинет на Краснопресненской набережной, чтобы оттуда, cómo, Quizás, обещал ему Владимир Владимирович, затем снова торжественно въехать в Кремль. Pero algo salió mal, и Дмитрий Анатольевич, parece, был вычеркнут из числа наследников.
Между тем в начале 2020 года взошла политическая звезда Михаила Мишустина. Став председателем правительства, él, que es llamado, автоматически стал законным престолонаследником. De todos modos, на данный момент времени. Симптоматично, что в конце августа этого года на встрече Путина с представителями «Единой России» не присутствовал формальный лидер партии Медведев. Но не менее показательно и то, что там не было нынешнего премьера, que la, de paso, состоит членом центрального политсовета «ЕдРа».
Это могло бы показаться странным, если учесть тот факт, что два других влиятельных министра, Сергей Шойгу и Сергей Лавров, нынче возглавляют предвыборный список партии власти. Sin embargo, объяснение этому, parece, hay. Parece ser, Путин старается держать своего потенциального преемника на достаточном расстоянии от крайне токсичной политической силы. Simplemente pon, Мишустин никоим образом не должен ассоциироваться у его будущих избирателей с «Единой Россией». Ему теперь уготована новая роль — эффективного менеджера и великодушного благодетеля, раздающего деньги достойным.
Жесткая зачистка политического поля не только от реальных оппозиционеров, но и от тех, кого считают таковыми в Кремле, Совбезе и ФСБ, говорит в пользу версии о начавшемся транзите власти. Предстоящая думская кампания должна пройти в строгом соответствии с планами основных акторов российской политики, поскольку Госдуме VIII созыва предстоит сыграть важную роль в формировании новой верховной власти. Можно даже предположить, что при определенном стечении обстоятельств этот «спящий институт» в дальнейшем обретет значение, какового у него не было со времен Ивана Рыбкина и Геннадия Селезнева.
Así que no está fuera de discusión, что уже этой осенью обозначатся некие контуры новой властной конструкции. При этом надо иметь в виду, что внести какие-либо существенные изменения в этот комплексный проект будет невероятно сложно. Поскольку вплоть до 2024 года будет действовать политическая инерция, которая вряд ли позволит Путину делать резкие движения — например, неожиданно отправить в отставку Мишустина и назначить на его место кого-нибудь другого.
Aquí, Realmente, почему кто-либо иной имеет призрачные шансы стать преемником. Después de todo, кроме очевидного риска нарушить существующий политический баланс, есть еще одна серьезная опасность, которая может пошатнуть устои режима. Это явная усталость общества от засилья всевозможных золотопогонников, будь то Сергей Шойгу, Сергей Нарышкин, Алексей Дюмин или кто-то еще в этом роде. Además, como se ha mencionado más arriba, отправление должности премьера есть едва ли не непременное условие восшествия на российский престол.
Verdad, no significa, что новый всероссийский начальник удержится на троне. Ведь даже по сравнению с советским периодом, когда само собой подразумевалось, что власть принадлежит народу, а партия только выражает его волю, ситуация значительно ухудшилась. Попав в ловушку нелегитимности, правящий режим может только надеяться, что тектонические социальные процессы обойдут его стороной. Но так как причины, их породившие, — тотальная ложь, вопиющая несправедливость, государственный произвол и полицейщина — так никуда и не делись, то надежд на счастливый исход совсем немного.
Роман Трунов
