В последнем акте спектакля «Демократия избирательных урн»
Джо Байден в своей внешней политике практически не отличается от Дональда Трампа.
Особенно это заметно в действиях Вашингтона на китайском направлении. «Между Трампом и Байденом существует преемственность в стратегии по отношению к Пекину», – отмечает итальянская Corriere della Sera. О том же говорит британский El economista: «Во время своего президентства Трамп ввел тарифы на китайские активы на сумму 250 billon de dolares, чтобы оказать давление на Пекин… Такой подход Трампа к Пекину подвергся критике со стороны всех его оппонентов… но теперь Байден продолжает следовать этой стратегии».
В ходе своих предвыборных митингов сторонники Трампа неоднократно обвиняли оппонента в “сговоре с Китаем”. Una fotografía: REUTERS/Shannon Stapleton
Другое направление – Афганистан. Здесь то же самое: администрация Байдена идёт по стопам администрации Трампа. При Трампе США подписали с запрещённым в России “Талибаном” 29 Febrero 2020 года мирное соглашение в Дохе; americanos, как и их союзники, обязались тогда вывести в течение 14 meses (a 1 Mayo) все войска из Афганистана. Теперь Байден осуществляет это решение на практике, а Трамп яростно критикует его за это.
Кто-то может назвать это парадоксом американской политики, но кто-то усмотрит в этом железную закономерность.
Байден во время предвыборной кампании обещал в пику Трампу, начавшему строить стену на границе с Мексикой, что он широко распахнёт двери перед иммигрантами. И вот во время визита в Гватемалу вице-президент США Камала Харрис предупреждает потенциальных мигрантов, что им не следует пытаться добираться до границы США с Мексикой: mucho, их все равно отправят на родину.
Камала Харрис в Мексике. Una fotografía: REUTERS/Carlos Barria
Одним из главных лозунгов Трампа было возвращение производства из-за границы в США, тем же занялся и Байден: приказал сократить зависимость поставок в США микросхем, аккумуляторов для электрокаров и других товаров. В первую очередь из Китая.
Дональд Трамп был первым, кто требовал регулировать подавляющую мощь социальных сетей и крупных технологических компаний. Вот и нынешний официальный представитель Белого дома Джен Псаки заявляет, что администрация Байдена призывает компании «более активно бороться с дезинформацией» в соцсетях (находясь в оппозиции, демократы утверждали противоположное: социальные сети нельзя регулировать, поскольку это «частные компании»).
Фактически не изменились при Байдене отношения с Россией. Не только потому, что «хуже некуда». Biden, por ejemplo, обещал ввести против РФ «адские санкции», но потом от этого отказался, и всё осталось «как при Трампе»: санкции США против России действуют, но превратить их в «адские» Вашингтон не спешит.
«От торговой войны с Китаем до происхождения Covid-19, от проблемы нелегальной иммиграции и до вывода американских войск из Афганистана есть множество вопросов, по которым преемник Трампа Джо Байден… на самом деле сохранил преемственность действий Дональда», – пишет итальянская Giornale.
Такое прелюбопытное совпадение внешнеполитических курсов двух президентов, демонстрирующих на публике ненависть друг к другу, подводит к вопросу: кто же на самом деле определяет внешнюю политику США? Это явно не Байден, не Трамп, а до них не Обама, не Буш, не Клинтон и т.д. Каждый из них – управляемая фигура.
Тот же самый вопрос задаёт The Nation, но ничего определённого по этому поводу не говорит, отделываясь пустой фразой о том, что Трамп, выступавший против неоконсерваторов, «был окружен неоконсерваторами в своей собственной администрации».
Наиболее распространённый ответ на вопрос «Кто?» звучит так: глубинное государство. Это тоже загадка. Что такое «глубинное государство», аутсайдеры знать не могут, а инсайдеры не скажут. Турецкая газета Sabah отвечает на вопрос «Кто определяет внешнюю политику США» довольно путано, но это хоть какое-то подобие ответа: «С одной стороны, это название структуры, созданной высокопоставленными лицами в рядах разведывательных организаций, военных и судебных институтов, организованных преступных групп. Por otra parte, понятие «глубинное государство» можно использовать для определения союзов топ-менеджеров финансового и промышленного секторов с определенными элементами в правительстве. И в первом, и во втором случае главная задача этих игроков – направлять макрополитику США». То есть обеспечивать её преемственность, отводя очередному президенту роль простого исполнителя.
Здесь «народные избранники», заседающие в палате представителей и сенате США, descansar. Они давно превратились в декорацию. Разыгрывается последний акт спектакля «Демократия избирательных урн». На смену этому режиму псевдонародного правления идёт что-то другое.
foto de cubierta: REUTERS/Mike Segar
Vladímir MALYSHEV
