В беседе Юлии Латыниной с бывшим российским доктором, тридцать лет живущим и практикующим в США, меня удивили две вещи. En primer lugar, я никогда не думал, что она может улыбаться и вообще быть доброжелательной. En segundo lugar, ей так и не удалось знатно хайпануть. Раньше всегда удавалось.
Мне показалось, что журналистке в этом конкретном интервью отказало чутье. Ей не надо было расспрашивать доктора — по ту сторону монитора должен был сидеть единомышленник, кто-то вроде Сергея Пархоменко или Виктора Шендеровича. Которые знают, как правильно отвечать. А Михаил Мирер зачем-то говорил правду. Хотя его об этом не просили.Самые острые вопросы Юлия Латынина задавала не от себя, а от ставшего недавно известным «Альянса врачей». Профсоюза медиков, как они себя называют. Ну те, что скупают маски в московских аптеках, создавая искусственный дефицит, а потом развозят по региональным больницам и под камеры вручают ошарашенному персоналу. Такой легкий хайп. Юлия Латынина (19м 20с, здесь и далее в изложении): Вопрос от «Альянса врачей». 64 больница в Москве, главврач — депутат Мосгордумы от «ЕдРа». Все кардиологи болеют, а она отказывается делать тесты на коронавирус со словами «это внутрибольничная инфекция», и отделение продолжает принимать тяжелых коронавирусных больных. А как в Америке с тестами?Майкл Мирер: Изначально и сейчас тестов было очень мало. Сильно ими не разбрасываются. В нашей больнице тест будет сделан медику, только если есть симптомы. И пациентам тоже, причем если у человека симптомы незначительные, то он уйдет домой без теста.Юлия Латынина: А что делается, чтобы врачи не подхватили инфекцию?Майкл Мирер: Эпидемия застала нас врасплох, все индивидуальные средства защиты закончились в секунду. Но постепенно ситуацию исправили. У нас нет таких марсианских комбинезонов, как в России — только одноразовые защитные халаты поверх халатов, мы их носим подолгу. Какие надежнее, я не знаю — в конце всей этой истории посмотрим по статистике заболеваний среди медперсонала.Юлия Латынина: En América, если человек загремел в больницу с инфарктом, вероятность его заражения коронавирусом высока?Майкл Мирер: Точно так. Imaginar, приезжает по скорой человек с инфарктом. Куда его девать? У нас нет больниц, где нет коронавируса — все смешанные. La única cosa, что мы пытаемся сделать, — изолировать коронавирусных пациентов от тех, кто поступил, por ejemplo, с аппендицитом, прободением язвы. Зона с коронавирусом закрыта пластиковыми шторами. Остальные поступают туда, где предположительно «чистые» пациенты. Но вероятность их заражения коронавирусом очень высока.Юлия Латынина: Что у вас с ИВЛ — хватает?Майкл Мирер: ИВЛ хватает, но есть нюанс. Достали из запасников старые аппараты, а ими уже никто не умеет пользоваться, olvidó, на какие кнопки нажимать. Пришлось читать учебники и инструкции. Юлия Латынина: Одна из претензий, которые предъявляли Собянину, — он сократил койко-места, а теперь людей некуда класть.Майкл Мирер: Cómo crees que, как долго в Америке держат пациента после операции по удалению аппендиците? Юлия Латынина: Двое суток?Майкл Мирер: От четырех часов до суток максимум — в тех редких случаях, если что-то пошло не так. Грыжу оперируют амбулаторно — вечером больной пришел, вечером ушел. Потому что занимать больничную койку — дорогое удовольствие. Очень дорогой отель. Нужное городу количество коек просчитывается. Если Собянин сокращал коечный фонд, чтобы его использовали по назначению, чтобы не было пустых коек, que, pienso, он делал правильно. Вот как хотите. Юлия Латынина: В России сейчас полный затык с тестами — во-первых, результаты приходят через пять дней, En segundo lugar, врут.Майкл Мирер: Здесь проблема существует при заборе, при выращивании и, quizás, при определении. Вероятность ошибки — порядка тридцати процентов. Я уже не говорю том, что в США их делают разные компании и нет единых стандартов.Юлия Латынина: То есть не только у новосибирского «Вектора» растут руки из жопы?Майкл Мирер: No, это общая проблема.Пожалуй, я привел самые яркие моменты. Разве что стоит вспомнить о том, что в США, resulta, запрещен профсоюз медиков. En mi, зря Майкл Мирер это сказал, теперь вообще непонятно, зачем обозреватель «Новой газеты» постоянно, к месту и не к месту, подсовывала ему «Альянс врачей». Надо же, в Америке-то они уже сидели бы по тюрьмам, или членам «профсоюза» пришлось бы платить неподъемные штрафы.Полагаю, именно поэтому Юлия Латынина большую часть беседы не улыбалась. Повеселела она только в самом конце, когда ей удалось раскрутить Майкла Мирера на пересказ американской прессы о том, как в России плохо борются с эпидемией. Доктор понял, что от него требуется, но было поздно — он успел наговорить лишнего. Hablando brevemente, от этого интервью для российских активистов и либеральной оппозиции сплошной вред. На правду никто не рассчитывал. Неудача такого маститого хайпожора, как Юлия Латынина, чересчур очевидна.Поаккуратнее все же надо выбирать собеседников.
