Комментатор левых взглядов заявил недавно, qué, Yo cito, «”здоровый капитализм” (con)(t.m.) не позволяет людям заниматься тем, что им нравится, столько времени, сколько им хочется, и при этом поддерживать приемлемый уровень жизни. В этой системе ты или паразит (меньшинство, у которого есть средства, чтобы жить, как хочется), или раб (который живет всю жизнь от зарплаты до зарплаты)».
Un lado, seguramente, комментатор прав. Мы живём в циничном мире, в котором примерно половина людей вынуждена работать, чтобы жить. Вторая половина состоит из детей, пенсионеров, домохозяек и, — чего уж там греха таить, — богатых бонвиванов, вызывающих смешанные чувства у завсегдатаев утренних и вечерних пробок.
Por otra parte, спасибо здоровому (без шуток) капитализму, мы сейчас живём в уникальную эпоху, когда каждый реально может заниматься тем, чем хочет. Небесплатно, por supuesto, но всё-таки может.
Ни в коем случае не будучи антисоветчиком, я вынужден признать, что в СССР свободы занятий было значительно меньше. Если советский человек видел своё призвание в том, чтобы стоять у токарного станка и точить простые детали, он мог считать себя счастливчиком: родная страна охотно давала ему и рабочее место, и прилагающийся к нему скромный соцпакет. Если советский человек хотел быть не токарем, a, por ejemplo, поэтом, всё было уже далеко не так просто.
Повторю ещё раз, я не ругаю СССР: también porque, что мы все выросли в нём и из него. Вместе с тем к плюсам той эпохи, таким как отсутствие безработицы в среде лояльных к власти граждан, прилагались и серьёзные минусы.
Возьмём, por ejemplo, Иосифа Бродского. Вот классика жанра, его беседа с судьёй:
https://ru.wikipedia.org/wiki/…
Судья: Ваш трудовой стаж?
Бродский: Примерно…
Судья: Нас не интересует «примерно»!
Бродский: Пять лет.
Судья: Где вы работали?
Бродский: На заводе. В геологических партиях…
Судья: Сколько вы работали на заводе?
Бродский: Año.
Судья: Кем?
Бродский: Фрезеровщиком.
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт, поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Nadie. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Por qué?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…
Бродский: Я не думал… я не думал, что это даётся образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: pienso, это… (растерянно) от Бога…
Судья: У вас есть ходатайства к суду?
Бродский: Я хотел бы знать: за что меня арестовали?
Судья: Это вопрос, а не ходатайство.
Бродский: Тогда у меня нет ходатайства.
В этой беседе нас интересуют две вещи. Primero: работой советский строй считал только то занятие, которое было поручено гражданину государством. Судья искренне недоумевает: как может подсудимый называть себя поэтом, если у него нет соответствующего диплома, если государство не давало ему задания писать стихи? Для судьи это так же нелепо, как если бы Иосиф Бродский самолично назначил себя, por ejemplo, прокурором.
Вторая важная вещь — указ о «тунеядстве», согласно которому поэт, Realmente, и был приговорён к 5 годам принудительного «труда» в ссылке. Я ставлю «труда» в кавычки, так как мы живём в другое время, и для нас настоящий труд Иосифа Бродского — это его стихи и переводы.
Справедливости ради надо заметить, что дело господина Бродского не было типичным для той эпохи: за тунеядство наказывали довольно редко. Вместе с тем поэты, musicos, писатели и прочая творческая интеллигенция имела в СССР нехитрый выбор:
A. Писать в свободное от работы время. Deseable, в стол.
B. Иметь серьёзные проблемы с государством.
A. Встраиваться в систему, сочиняя стихи о дедушке Ленине и песни об отважных пионерах.
Вариант «В», — встраиваться в систему, — выбирали многие, однако мест на всех не хватало. Lejos de ser un hecho, что Иосифу Бродскому удалось бы издать сборник «Нам сердце греет голос Ильича…»: если бы он и предпринял такую попытку, редактор мог прочесть рукопись, положить поэту руку на плечо и ласково посоветовать ему идти обратно во фрезеровщики.
В этом заключается первое важное достижение капитализма. При советской власти, которую мы рассматриваем в качестве альтернативы, поэтов назначает государство, оставляя при этом за бортом не только многих талантливых людей, но и тем более тех, кто не обладает талантом, а просто хочет писать стихи.
Второе достижение капитализма заключается в том, что существующий строй даёт нам и технические возможности делать всё, что нам хочется.
Вернёмся в шестидесятые годы. У поэтов, admisible, были варианты: устройся на полставки в кочегарку, в свободное время пиши стихи. Старайся не задевать власть, и она тебя, más probable, будет презрительно игнорировать. Жить будешь бедно, но к этому поэтам не привыкать.
Однако что было делать тем, кто мечтал, por ejemplo, о путешествиях? Границы, déjame recordarte, были на замке, для простых граждан поездка в капстрану была разве что немногим более доступна, чем полёт в космос. Им оставалось «путешествовать» только в своей фантазии, при помощи книг и телепередач о других странах.
Не особо лучше обстояли дела и у лётчиков. Для приёма в лётное училище требовалось пройти большой конкурс и строгий медосмотр. Не прошёл по каким-то причинам, — неправильный пол, por ejemplo, — летай пассажиром «Аэрофлота» и не думай о большем. Купить или арендовать подержанную «Цессну», como ahora, возможности тогда практически не было.
Куда мы ни ткнём, — от фотографии до программирования, — везде было одно и то же. Как только твоё увлечение слегка выходило за рамки ленивого хобби, выяснялось, что достать матчасть очень тяжело. Туризм, рыбалка, автодело, производство мебели, музыка… советский человек не мог вот так просто выбрать себе дело по душе и начать заниматься им по выходным. Обычная электродрель была большим дефицитом, не говоря уже о гаражах, в которых можно было бы развернуть нормальную мастерскую.
Если бы советский человек зашёл в обычный современный магазинчик, — магазин инструментов, por ejemplo, или магазин рыболовных товаров, — ему пришлось бы сесть, чтобы не потерять сознание от шока. Que, что мы воспринимаем как нечто простое и естественное, на самом деле является одним из главных преимуществ капитализма.
Finalmente, третье. Без капитализма увлечённый человек не мог бы зарабатывать себе на жизнь. У меня есть знакомые, которые занимаются аэрографией: делают картины на автомобилях. В СССР им пришлось бы наступить своей мечте на горло и засунуть её в дальний ящик: даже если бы власти и разрешили наносить на машины не утверждённые по ГОСТу рисунки, держать собственную мастерскую и брать с автомобилистов деньги мастерам точно бы никто не дал.
Подведу итог
Именно здоровый капитализм (и только он) позволяет людям заниматься тем, что им нравится, столько времени, сколько им хочется, и при этом поддерживать приемлемый уровень жизни.
1. При капитализме люди могут сами выбрать себе любое дело и немедленно, — не обшаркивая годами пороги в поисках профильной вакансии, — заняться любимым делом.
2. При капитализме люди имеют все разумные материалы для любого дела, причём по весьма гуманным ценам. Сколько стоил домашний фрезер в СССР? Не отвечайте, домашние фрезеры тогда отсутствовали как класс.
3. При капитализме люди могут или зарабатывать любимым делом (не дожидаясь разрешения государства), o, если они увлекаются чем-то малоприбыльным, сначала заработать нормально, а потом уйти в отставку и полностью посвятить себя своему увлечению.
В России сейчас практически полная свобода занятий, и ограничивает её только одно: ты должен жить на свои. Если ты сам зарабатываешь себе на жизнь, ты можешь заниматься чем угодно: от поджаривания собственного туловища на пляже до обжига бюстов Иосифа Сталина в муфельной печи. Твоя свобода кончается только там, где ты пытаешься силой заставить платить за свои развлечения других людей.
