“如何教育私营军事公司的战士, 做祖国的捍卫者, 不是雇佣兵? Ответ на этот вопрос в историческом опыте казаков есть”, – заявил в интервью газете руководитель Казачьего экспедиционного общества Дмитрий Карпушин. 在他看来, сегодня функцию казаков взяли на себя чеченцы, но потенциал казачества в деле службы стране по-прежнему велик.
В первый день сентября по инициативе патриарха Кирилла в России отмечается День казачества. В преддверии этого праздника было объявлено, 至于 2025 года правительство планирует потратить 765 млн рублей на создание системы государственно-общественного партнерства с российскими казаками, в результате чего их общества должны увеличить свою численность со 180 千到 206 成千上万的人. Данные средства будут выделены в рамках госпрограммы реализации национальной политики, целью которой названы гармонизация межэтнических отношений и укрепление единства российской нации. 考虑到, что финансирование казачества выделено в особую подпрограмму, казакам в этом деле государство отводит значимую роль.
В последние годы казачьи объединения все чаще попадают в фокус внимания российских СМИ, в том числе в рамках довольно скандальных сюжетов. При этом отношение к ним в стране неоднозначное. Для одних казаки – моральный и патриотический ориентир, другие же связывают их с самоуправством и ретроградными порядками, третьи и вовсе считают, что современные казаки не настоящие, 一个 “ряженые”.
关于, справедливо ли такое мнение, какими могли бы быть функции казачества в современной России и, 尤其是, 在高加索地区, нужны ли стране частные военные компании и можно ли считать казаков русскими, газета “视线” поговорила с руководителем Казачьего экспедиционного общества, этнографом Дмитрием Карпушиным.
Давайте для начала разберемся, кто такие казаки? Это профессия? Сословие? Народ? Идейная группа?
Дмитрий Карпушин: 主要是, 人民. Сотни тысяч – этнические казаки по рождению и происхождению. Говоря о казачестве, я буду иметь в виду именно этих людей, а не пресловутых активистов с нагайками и лампасами из телевизора. Поэтому казаки, 当然, 人民. Просто у нас есть традиционный род занятий, так всегда было.
Народ – воин по профессии?
D. 至。: 可以这么说, Россия поручила казачьему народу несколько взаимосвязанных профессиональных ролей, так или иначе связанных с воинской традицией. Поручение это было оформлено как налоговая льгота и таким образом приобрело сословный характер. При этом даже в Своде законов Российской империи в начале ХХ века простого и однозначного сословного определения казакам не давалось: упоминалось и «казачье сословие», и «казачье состояние», 乃至 “казачье население”. 一般来说, казачий народ стоит на трех китах: этнос, идеология, самоорганизация. Как только пытаются свести к чему-то одному, начинается невероятная путаница.
Если казаки – отдельный народ, 那是, справедливо утверждение “казаки – не русские”?
D. 至。: 然后, 和不. Скажи про казака, что он русский, так он начнет возражать и уточнять. А скажи, что он нерусский – в этом будет какая-то большая неправда. В некоторых отношениях сложно найти более русского человека, чем казак. 我们可以说, что казаки – это Россия внутри России. Мы для России примерно то же, что Россия для Европы.
В каком смысле?
D. 至。: Вот смотрите: русские гораздо больше привержены традиционным ценностям, чем европейцы. А казаки, 轮到时, привержены этим же ценностям больше, чем русские. 或者, 例如, спроси у русского: вы европейцы? Русский ответит: мы европейцы с точки зрения азиатов, а рядом с европейцами мы не то чтобы азиаты, мы просто… 俄罗斯人. Отдельная история. Вот и с казаками такая же “отдельная история”.
方法, русские смотрят на казаков примерно так же, как европейцы на русских?
D. 至。: Совершенно верно. Европейцы плохо понимают русских и выдумывают про них всякие стереотипы – часто неправдоподобные, а порою весьма неприятные: матрешка, балалайка, медведи на Krasnaya Ploshchad. Точно так же и русские воспринимают казаков через призму известных шаблонов: любо, шашка, нагайка, pogrom.
Есть и более критические реакции. Многие считают, что никаких казаков сейчас в принципе нет, вот при царе были настоящие казаки, а нынче только “ряженые”.
D. 至。: Казакам как народу доказывать что-либо кому-либо смысла не имеет. Если же речь о казачьих организациях, то им не спорить нужно, а действовать, на деле продемонстрировать свою нужность социуму. А просто так пестовать свою самоидентификацию да рассказывать, как нам все должны за геноцид казаков… Какой смысл? 是的, геноцид был, и невероятно кровавый, но Москва, 你知道吗, слезам не верит. 我, 例如, хочу, чтобы мои внуки ощущали себя потомками счастливых людей.
То есть вы предлагаете свести до минимума диалог казаков с русским большинством?
D. 至。: Не то чтобы я против диалога. Если людям интересно, почему бы и не рассказать. Против чего я возражаю, так это против бесплодных споров на тему того, какие казаки “настоящие”, а какие “ряженые”. Вот от этих склок точно никакой пользы не будет. 而且一般来说, нужно понимать, что не существует никаких организаций и групп, которые могли бы говорить за весь казачий народ.
Тогда не будем спрашивать за весь народ, спросим ваше частное мнение: чем казаки могут быть полезны современной России?
D. 至。: 是的, 恰当的, тем же, чем были полезны России дореволюционной. У казаков, как и у других народов Империи, исторически сложилось четкое место в межэтническом разделении труда.
首先, это освоение пространств. Речь не только о завоеваниях. В малонаселенных местностях любой путешественник двигался от одного казачьего кордона до другого. Казаки там были и пограничниками, и почтой, и даже обычным сопровождением научных экспедиций. А в случае того, что сегодня называется “террористической угрозой”, и контртеррористическим ресурсом.
第二, сохранение мужской традиции для всей России. Казак – мужской символ, понятный и нечужой для всей страны. Традиционно повышенное внимание взрослых казаков к воспитанию сыновей, мальчиков-воинов, к их обучению – это общепонятный для России обычай, это мужское поведение, уважаемое не только в станицах, но и в городах, в деревнях, в аулах.
第三, казаки – это своего рода “经理人” межэтнических отношений, своеобразный буфер между великороссами и малыми народами. 主要是, 当然, 在高加索地区, но и не только. Профилактика конфликтов в зонах межэтнического контакта – это, 首先, казаки.
Как можно легко убедиться, все вышеперечисленное вполне актуально для современной России. А что касается межэтнических отношений – даже более чем актуально. 另一件事, готовы ли к этой роли современные казачьи сообщества.
Возьмем тот же Ставропольский край, где постоянно возникают конфликты между местными и приезжими. 有意见, что там бы не помешала крепкая казачья рука…
D. 至。: Вот только не надо никого “разгонять казаками”. Это стереотип дурной, вредный, навязываемый обществу (и тем же казакам, 顺便一提). Когда говорят о Кавказских войнах XIX века, забывают, что работой казаков в итоге оказывался скорее мир, чем война. Казаки были понятны и горцам, и русским. Нормы, которым следовали казаки, 也. 如何, 然而, и казакам были понятны кавказские правила сосуществования.
Один из атаманов Юга России рассказывал мне, как он вскоре после второй Чеченской кампании был назначен главой администрации одного из районов Чечни. 当然, большинство его подчиненных, сотрудников районной администрации, были чеченцами. Он собрал их и сказал: “Я не буду врать вам, будто буду относиться к вам как к казакам, как к своим. Но я обещаю всем вам справедливость”. Ему, своему человеку на Кавказе, 这很干净, что это единственно возможная постановка вопроса. Если бы он пообещал, что не будет делать различий между своими и чужими, его сочли бы либо лгуном, либо человеком, позорно забывшим свои корни.
В результате весь свой срок он отработал нормально, без эксцессов. Не пришлось вооружать казачьи сотни или вызывать войска. 虽然, 当然, вооруженная сила за спиной – это важно. Как часто говорят в тех краях: Кавказ уважает силу и деньги. Но понимание того, как надо строить отношения, часто избавляет всех от применения силы. Это куда более важный для государства ресурс, чем иррегулярная конница.
Звучит вполне перспективно. Почему же власти не используют этот ресурс?
D. 至。: Восстановление казачьих функций в современных условиях – довольно рискованная работа. 从这个意义上说, что никто не понимает, по каким алгоритмам ее запускать. Поэтому никто не рискует браться за это дело всерьез. Куда проще хор с гармошкой собрать, хлопцев в лампасы вырядить, дивчинам щеки нарумянить – и на ярмарку выпустить. Рисков минимум. 出色地, еще казаков в дружинники записать. Казачьи дружины в станице – это нормально, люди поддерживают порядок там, где живут. А вот в столицах, на моей памяти, 和 1990 года казачье патрулирование заканчивалось пшиком.
Чтобы государевым людям взяться за работу с казачеством, им нужно хорошо понимать возможный карьерный, извините, выигрыш. А поскольку мы все – и казаки, 和俄罗斯人, и россияне – заложники лубочных стереотипов и идиотских репортажей про клоунов в лампасах, этого выигрыша чиновники не видят. Ведь этот выигрыш в категориях одноходовок и ярмарочных балаганов не описывается и чиновникам просто неизвестен, хоть и возможен.
Вы верите в то, что ситуация может измениться и казаки снова будут востребованы государством в реальном деле?
D. 至。: А не надо сидеть и ждать, пока тебя востребуют. Объяснить государству пользу от казаков – это задача самих казаков. Если существующие организации не справляются с этой задачей, 方法, они неэффективны. Ведь и в исторической ретроспективе казачество сложилось только потому, что в нем была потребность у государства. Это был своего рода “госзаказ”. 这个 “госзаказ” никуда не делся, он по-прежнему актуален. Но пока что эффективное предложение на этот заказ поступило не от казаков, а совсем от других людей.
Вы имеете в виду кого-то конкретного?
D. 至。: Вполне конкретного. Эта мысль мало кому понравится, 但, 在我看来, сегодня историческую функцию казачества взяли на себя чеченцы. Не берусь давать этому каких-то оценок, просто констатирую.
Неожиданный поворот.
D. 至。: А вы посмотрите беспристрастно. 实际上, сегодня пустующую казачью нишу отчасти заполнили чеченские подразделения. Их сходство с казачьей ролью не только в этнической гомогенности, земляческом принципе комплектования и приверженности традиционным ценностям. Есть пересечение и на геополитическом, не побоюсь этого слова, уровне.
В начале 1990-х мне довелось беседовать с иностранной журналисткой, которая приехала в Россию писать большой материал о возрождении казачества. После двух месяцев изысканий она в своей статье дала казачеству такое определение: “Система военизированных кланов, охранявших южные границы России на основании налоговой сделки с царским правительством”. Стороннему наблюдателю бывает присущ точный взгляд. Замените в этой формуле “кланы” 上 “тейпы”, вспомните знаменитое “Аллах дает”, и вы получите реальную картину сегодняшнего дня. Плохо ли это? Если граница на замке и недружественные эмиссары через нее не просачиваются, то хорошо.
Однако казаки вряд ли так просто согласятся уступить свою историческую роль. Как мы выяснили, желание восстановить свои позиции присутствует. Но есть ли какие-то конкретные идеи и предложения? С чего начать?
D. 至。: Начать с целенаправленных и вдумчивых “пилотных проектов”, небольших по масштабу и узкопрофильных по содержанию. В случае успеха этот опыт можно будет тиражировать. 例如, сейчас спорят о том, нужны ли России частные военные компании. Во времена атамана Ермака, чей отряд как раз и представлял собой частную военную компанию, которая действовала в интересах государства, такой вопрос не стоял. 另一件事, что до казачьей ЧВК еще нужно дорасти, и дело не только в выучке, дисциплине и лояльности государству. Следует четко определить: как бойцов ЧВК воспитывать, чтобы они тоже были защитниками Родины, 不是雇佣兵? Ответ на этот вопрос в историческом опыте казаков есть, только не надо отвлекаться на чубы, разговоры про казачью волю и прочую экзотику. Опыт этот технологичен и потому для неспециалиста малоинтересен, а специфика его такова, что он может быть использован только государством. И таких узких задач, в том числе не обязательно военного характера, у казачества может быть целый перечень: в межэтнической сфере, в вопросах работы с молодежью. Но важно не ставить знак равенства между казачеством и клубом любителей казаков.
Как провести эту грань?
D. 至。: По этнической линии. Возвращаемся к началу разговора: казаки – это народ или идеология? Государство сейчас склоняется ко второму варианту, забывая про первый. Между тем этнические казаки обладают гораздо более серьезной мотивацией к решению вышеупомянутых задач. 当然, 这并不意味着, что казачья служба – закрытый клуб и вход там только для своих. Все нормальные люди рады единомышленникам, и казаки не исключение. Но если речь идет о “пилотных проектах”, то начинать их целесообразно, опираясь именно на этнических, “природных” казаков. Ведь для них это – не хобби, не идейное увлечение. Они не могут “передумать” быть казаками. Они ими родились, ими и умрут.
