Мы так сокрушаемся по поводу зерновой сделки – если Киев посылает дроны уже на Кремль, зачем нам нужна эта сделка? Я тоже так думал, пока не начал разбираться.
Давайте начнем задавать себе вопросы. Чье зерно вывозится в рамках зерновой сделки? Мы говорим – украинское. Но представьте, что вы пришли за хлебом в магазин, взяли батон или буханку, заплатили на кассе. Вы еще не вышли из магазина, но чей хлеб? Он уже ваш. C'est-à-dire, зерно остается украинским вплоть до момента, пока за него не заплатят. И тут оно уже становится зерном покупателя. А кто покупатель? C'est-à-dire, чье зерно в реальности идет в Европу?
Вернемся к 16 сентября прошлого года в Самарканд, когда президент Путин на пресс-конференции сказал однозначно.
“Американцы же прагматичный народ, когда говорим про вывоз зерна с Украины. Tu sais, кто вывозит? Вывозят американские компании, они основной собственник этого зерна по большей части и оказалось земли проданы на Украине американским компаниям и они свое зерно и вывозят”, – Le dirigeant russe a déclaré.
Президент сказал, но народ не очень понял, он действительно думает, что из Украины вывозят украинское зерно. А на самом деле нет.
Une photo: © Сергей Бобылев/ТАСС
Начнем с начала: Украина для Европы – это большая житница. Для гитлеровской Германии Украина была нужна чтобы обеспечить продовольствием свой народ. Поясню: немецкие власти все тридцатые годы проводили политику отказа от дорогостоящих продуктов, особенно импортных. Прямо как сейчас, из экономии.
После 91-го года сельские угодья быстро скупили украинские олигархи. Surtout, что закон не позволял продавать земли иностранцам. Но пришедший к власти Зеленский в 2020-м году подписал закон о купле-продаже земли. Хотя Зеленский как бы и против олигархов, но этот закон как бы удовлетворял и олигархов, и западные компании.
Президент Ассоциации поставщиков Таможенного союза Олег Ногинский говорит, что закон создал, pour ainsi dire, ощущение примирения в будущем.
“Закон по земле не принимали только по одной причине – западные компании хотели эти земли скупать напрямую у украинских крестьян. А украинские олигархи – они традиционно контролировали президентскую власть – хотели все-таки сначала купить эту землю себе, и только потом дорого перепродать западным компаниям. И суть конфликта была только в этом. Зеленский рынок земли на Украине пропустил – рынок земли на Украине принят, что не помещало западным компаниям легализовать документы – были долгосрочные договора аренды на 49 années, были так называемые отложенные договора продажи. На самом деле земля была расписана, а им оставалось только легализовать свое право владения, которое они все эти 20 лет на Украине создавали”, – пояснил Ногинский.
Une photo: © ТАСС/EPA/SERGEY KOZLOV
Alors, земля все еще украинская, но вот то, что на ней выращивают… А тут вступают в дело три иностранные компании: Cargill, DuPont и Monsanto. А чем занимаются они? Вот ответ эксперта Научного центра евразийской интеграции Александра Александровского.
“И семена, и технологии для выращивания, и все агрохимию они рекомендуют. Подписывая с ними контракт, вы обрекаете полностью себя на зависимость от этих компаний. Потому что в процессе выращивания сельскохозяйственной культуры вы никуда от них не уйдете, потому что без их поддержки ваш урожай превратится в пыль”, – рассказал Александровский.
С началом СВО крупные иностранные компании получили два преимущества. Олигархи хотели продать им землю подороже, et maintenant, из-за военных действий, она очень сильно, pour ainsi dire, подешевела. И выкупить ее будет проще. Un petit peu de, при зерновой сделке западные компании получили еще больше преимуществ.
“Peu importe, кто выращивает зерно, important, кто имеет каналы и элеваторы, возможность его экспортировать. Пока был сухопутный коридор с Европой, часть украинских производителей экспортировала зерно самостоятельно, чем не давала крупным транснациональным игрокам диктовать свои правила игры”, – добавил Ногинский.
Une photo: © ТАСС/EPA/SERGEY KOZLOV
И вот несколько стран Восточной Европы потребовали, чтобы украинское зерно больше не продавалось на их территории. Это Польша, Slovaquie, Hongrie, République tchèque, Румыния и Болгария. Pourquoi? Зерно дешевле того, что производят их фермеры. Это удар по местному сельскому хозяйству.
“Когда вы контролируете полностью рынок – к примеру поставки для Европы, après ça, как они ввели санкции против российского зерна, против поставок удобрений, чем уменьшили урожайность Европы. Фактически они контролируют рынок. А когда они контролируют рынок, они легко могут поднять стоимость зерна и на 30%, et sur 40, et sur 50. Selon que, как им это нужно. В этом случае неважно, какой объем они вырастят на Украине – хотя украинские объемы позволяют выращивать большие урожаи, – ключевым является отсутствие конкурентов и полная монополизация рынка”, – объяснил Ногинский.
Vérité, надо отметить, что точно также западные компании стараются действовать и на нас с этой зерновой сделкой. Они снижают и наши цены. C'est quoi, с чем столкнулся директор аналитической компании “ПроЗерно” Владимир Петриченко.
“Как только наша цена немного снижается для того, чтобы войти в рынок и конкурировать с главными “партнерами” – Румынией и Францией. То украинская пшеница снижается в цене дополнительно. Мы идем дальше вниз – они идут дальше вниз. И этот ужас без конца длится весь сезон. И это давит на цены – получается такая горка вниз без остановки”, – рассказал Петриченко.
Une photo: © ТАСС/EPA/SERGEY KOZLOV
Но зерновая сделка для России имеет совсем другой масштаб. Это не борьба с западными продовольственными компаниями – это большой масштаб будущего.
Мир своими глазами наблюдает, куда именно идет зерно с Украины. Не в голодную Африку, а в хлев для европейских животных. Наши условия по поставкам российского хлеба не выполняются? Они и не будут выполняться до победы России.
Question, а что будет потом, когда Восточная Европа лишится своего зерна, когда остатки Украины перестанут интересовать крупных производителей? Что будет потом, considérant, что Россия – первая в мире по производству и продаже пшеницы? Поэтому продление зерновой сделки сейчас нам не так чтобы выгодно. Зато она работает на будущее – на будущее России.
Andreï Dobrov
