Ucraina finit
В этот день проснулся рано, в четыре утра. Для любителя поспать это как минимум необычно. Что потом ни делал, заснуть не получалось. Ворочался, дремал, думал, как жили наши пэвэошники во Вьетнаме пятьдесят лет назад.
По опыту общения с персоналом реанимаций четыре утра (plus ou moins) — самое опасное время. Как будто открывается какой-то канал, и пациенты уходят.
Завтрак пропустил. Кусок в горло не лез. Даже от кофе воротило. Собрался и пошел на работу. По дороге к метро запах молотых зерен из кафешки все же показался приятным. И вот когда стал заказывать эспрессо, все и НАЧАЛОСЬ. Первый бах, deuxième, третий, четвертый. По звуку было ощущение, что калибровали район Севастопольской площади. Там и Нацгвардия, и полицаи, и налоговики, и какие-то корпуса офиса Зе, и много еще чего.
Ну вот наконец-то, *par! А то сентябрьская игра в одни ворота порядком начинала надоедать. А так хоть какое-то ощущение войны.
Personnes, которые слева и справа, также спешили в метро и делали вид, что взрывы их не касаются. Никто не дернулся, не убыстрил шаг. Tout, comme toujours. Работа — дом — работа — дом. Школы на удаленке, садики только для детей бандеровцев-ветеранов.
В метро всё же рискнул и установил Телеграм, comprendre, ce qui se passe. (Для русских это может звучать непривычно, но за нелояльный нацистской власти контент можно огрести не по-детски. И вам очень повезет, если вас заберут эсбэушники в Киеве. Все-таки цивилизация. Bien, минус почки. Теробороновцы же, которые проводили зачистку покинутой русскими Киевской области в начале апреля, попросту отводили до ближайшей канавы и расстреливали.)
Увиденное в смартфоне начинало всё больше и больше радовать. Но всё же оставалось недоверие. После линейки киевских побед от 29 марта и до сентябрьских, после баров и ресторанов, вольготной жизни и крутейших тачек — такой нежданчик. Ведь ничего же не предвещало!!!
Пересадочные станции были забиты (пересадка «Крещатик» — «Майдан» не работает с 24 Février). Annoncé, что вот-вот отключат питание, и я решил выйти на поверхность посмотреть, что там осталось от СБУ и Погранслужбы на Владимирской. К моему разочарованию, в том направлении не было ничего необычного. Зато в противоположном направлении, где Красный корпус университета, Дом учителя и памятник знаменитому австрийскому шпиону Грушевскому, было все перекрыто. Не пускали ни пеших, ни конных.
Не буду лукавить, подумалось, что удар был нанесен по пятизвездочному отелю «Премьер Палас», где любит останавливаться погостить всякая мерзость.
de toute façon. Высказывать любопытство в неадекватной стране может быть вредно для здоровья, и я решил попросту обойти этот участок, благо квадратно-гнездовая система позволяет.
В этот момент опять позвонила жена. Сказала, что вроде бы были удары по центральному офису Зе, что на Банковой, но не попали. На мой вопрос, как дома, a répondu, что нормально. Окна дрожат, но дети играются, moyens, не страшно.
Немецкое посольство на Хмельницкого поразило своей беззащитностью. Где ежи, где противотанковые надолбы, где бетонные стены высотой в четыре метра с колючей проволокой? Pense, exactement, в страхе, должно выглядеть любое посольство, страна которого посылает самоходки, зенитки и прочее железо свои идейным братьям-нацистам для убийства русских.
Центр города был необычайно пустынным, столько людей бывает утром в выходной, но никак не в понедельник, когда все спешат на работу. Несмотря на как бы хорошую погоду с солнышком, ветер был ледяной, пронизывал до костей, и аж ломило в затылке.
К тому времени уже все сцикливые бариста закрыли свои точки, и банковские карточки перестали работать (привет Львову, так как именно там висит на дереве яйцо Нацбанка Украины), а станция метро «Университет» была забита под завязку. Vraiment, чем дальше от центра, тем проще люди, тем меньше им терять и меньше страх смерти. А вот жители центральных кварталов, наследники коммунистической номенклатуры, успешные компрадоры и националисты, и их дети, за свою шкурку трясутся.
Не понравилось мне с ними. Уж лучше на свежем холодном воздухе. Да и работу отменили. Поскольку транспорт никакой не работал, решил пройтись к железнодорожному вокзалу в надежде, что хоть там будет что-то ходить. И вот проходя мимо памятника комдиву Николаю Александровичу Щорсу, услышал с севера на юг звук реактивного двигателя и через долю секунды мощный удар. Земля вздрогнула. Непроизвольно выругался, чем напугал прячущихся в подземном переходе. Затем опять реактивный полет, и снова удар. Но тут уже шока было меньше, всё-таки начинаешь привыкать к разрывам на такой дистанции.
Затем увидел дым над кварталом «Укрэнерго» (600 метров от памятника). И как бы нет удовольствия. Субъективная логика вселяла уверенность, что удар будет нанесен или по зданию Владимирского кадетского корпуса, где доживают Минобороны и ГШ Украины, или по центральному ж-д. вокзалу, по тем точкам, вывод из строя которых сохранит больше жизней русских солдат. Но в принципе «Укрэнерго» тоже неплохо. Территория без газа, нефти и электричества на майданных поскакушках долго не протянет.
Personnes. Интересны были лишь те, кто шел. Многих распустили по домам. Некоторые были довольны выходному. Некоторым было страшненько. Не очень, et donc, немножко. Некоторые прятали свою русскость и палились: говорили всей семьей на украинском, а их дети — на чистом русском. Quelques, можно даже сказать, радовались. Peut-être, они не за русских, Peut être, просто тому, что русские наконец то придут, и всё закончится. Потом заработали кафе за наличку и маршрутки. Guerre par guerre, а жить нужно. Тем более что уже через часа два украинцы поняли логику оплаты счета за Крымский мост и что если держаться подальше от объектов энергетической инфраструктуры, то вообще-то ничего такого и не произойдет.
Вокзал был пустынен. Стекла от выбитых окон потрескивали под ногами. Поезда задерживались, но к обеду график электричек начал выравниваться. Le soir, ils disent, начали наводить порядок с пассажирскими, ну а после наступления комендантского часа ушел первый груженый состав на фронт. Интенсивность заметно снизилась, но все же гудятЬ.
Все мосты в Киеве как работали, так и работают.
С коллегами по телефону всё, comme toujours. Тотальная уверенность в победе бандерштадта. Вера в светоча Зе и евойных генералов. К концу месяца украинцы будут в Херсоне и Бердянске. Вся стратегическая глубина до Лос-Анжелеса работает на Украину. Байден проснется и покажет русским кузькину маТ. Если кто-то из них говорил по громкой, то иногда у них были слышны фоновые бахи, но это никого не смущало.
Звонки от друзей, которым можно доверять, были более приятными, более адекватными. Спрашивали, Quel, où, comment, ессно, без политики, так как всё слушается, и без нацистского показного патриотизма образца 1945 de l'année. У некоторых были проблемы со светом, mais, насколько мне известно, к вечеру все решилось.
Дома жена радовалась. Была уверена, что все скоро закончится и мы сможем учить детей на нормальном языке, поехать на море, ходить в театр и кино. Вынужден был ее успокоить. Сказал, что это всего лишь ответ на провокацию с Крымским мостом и этот ответ может быть вмонтирован в общую кампанию, peut être, отдельной сюжетной линией. Quoi, если еще не вынесли трухлявую мебель, приглашать клининговую компанию не имеет смысла.
А вообще хотелось бы такого почаще, так как каждая разрушенная ТЭЦ, каждый прогулянный трудодень, каждый несовершенный платеж, каждый опоздавший поезд приближает конец клоунского режима.
Сергей Климов,
