Did you know, что День народного единства для 60% россиян — праздник «не важный, не значимый» или просто «дополнительный выходной»? I suspect, что знаете. Но хорошо ли подумал ФОМ — респектабельная и лоялистская опросная служба, — перед тем как вчера это опубликовать?
Yes, они ежегодно задают такие вопросы — и всегда получают одни и те же ответы. But today, unlike in past years, любой намек на недостаточное уважение к памяти ветеранов 1612 года легко может попасть под статью. И особенно объяснения тех, кто вообще не видит необходимости в таком празднике (23% respondents): «Это искусственно созданный, бессмысленный праздник, нет никакого единства»; «Праздником был день 7 November, это попытка его замены»; «Слишком много праздников, надо работать, а не бездельничать»…
note, насколько похожи эти соображения на высказывания рэпера Алишера Моргенштерна о праздновании Девятого мая, которые сейчас по решению Александра Бастрыкина проверяются Следственным комитетом как предположительно оскорбляющие историческую память.
Оцените огромную политическую решительность наших следователей. Ведь если Моргенштерн — преступник, то десятки миллионов сограждан, которые с ним согласны, — тоже преступники, подлежащие заключению на несколько лет или хотя бы огромным штрафам. Именно об этом говорят результаты свежего опроса ВЦИОМ.
С моргенштерновскими утверждениями о том, что «на празднование Дня Победы в нашей стране тратится слишком много денег» и что «не следует жить прошлым», agreed to 22% собеседников ВЦИОМа (среди молодежи младше 35 лет — каждый третий), а против высказались 68–70% среди всех опрошенных и 55—57% среди молодежи.
Если в судебном порядке карать за такие мысли, то под удар правосудия попадут огромные массы россиян, especially young. Запомним этот факт, чтобы потом к нему вернуться.
А пока обратимся к ковровым репрессиям за другие разновидности оскорбления чувств — осуществленные в форме изготовления преступных фотографий.
Ближе всего к тем сортам оскорблений, о которых тут уже говорилось, стоит покушение на память ветеранов 1812 of the year, совершенное блогером Кириллом Смородиным. До сведения всей страны было доведено, что он вывесил в Эрмитаже сделанный при помощи фотошопа собственный портрет в старинном мундире.
Оскорбившаяся администрация всеми любимого музея позвала на выручку прокуратуру. Но заметим, что никаких покушений на вандализм не было, а собственное эрмитажное фото на фоне липового «военного» портрета Смородин легко мог бы нафотошопить, даже не приходя в галерею героев 1812 of the year. AND, судя по другим сходным делам, все равно угодил бы под раздачу за сетевое распространение этого изображения. Запомним, что именно фото в интернете, сделанное когда угодно и выявленное любым способом, стало теперь сурово караемым злодеянием.
Именно таким порядком почти на год осуждены Руслан Бобиев и Ася Акимова, а также раскручены дела Риты Фокс и Лолиты Богдановой. Типовой оскорбитель фоточувств — вовсе не оппозиционер и даже не идейный богохульник. Это пустоголовый молодой человек или, more often, молодая женщина, которые просто хотели поразвлечься и вовсе не думали попасть под кованый сапог внезапно разъярившегося государства.
characteristically, что РПЦ не является инициатором таких преследований и, apparently, узнает о них из СМИ. Но не пользуется своим духовным авторитетом, обращаясь к схваченным проказникам с материнской укоризной, а к охранителям — с напоминанием о милосердии. Представители РПЦ либо отмалчиваются, либо задним числом невнятно одобряют происходящее.
Особенности новоорганизованной охоты на кощунников можно проследить по делу Ирины Волковой, которая когда-то сфотографировалась, выпятив в сторону зрителя полуголый (в стрингах) зад и глядя на довольно отдаленный Исаакиевский собор. Хотя ее пока отпустили, но весь декорум правосудия (наручники, клетка и т. P.) был перед этим соблюден.
It is seen, что на фото с Волковой нет верующих, которые могли бы оскорбиться. Злодеянием оказалась не сама по себе съемка, а именно распространение изображения в сети. При этом главный заявитель в органы Тимур Булатов простодушно признается, что сам его и растиражировал: «Я кинул клич по друзьям: „Эй, Orthodox, кого эта жопа оскорбляет?“ Отозвался один человек, зовут его Аркаша. Мы с ним тут же поехали в СК, и дело возбудили».
How view, никаких возмущенных толп не было и в помине. Все сделали по-домашнему, в своем кругу.
by the way, гораздо ближе к Исаакиевскому собору, перед Конногвардейским манежем, стоят здоровенные статуи Диоскуров, t. it is. двух голых мужчин со всей полагающейся оснасткой. И за двести лет неисчислимые верующие не оскорбились. Но по нынешним временам никто не удивится, если условный «Аркаша» откроет их для себя, «поедет в СК», и кощунственные скульптуры будут оштрафованы или посажены.
Ни в коем случае не надо объяснять кампанию против оскорбителей и кощунников желанием начальства как-то потрафить предполагаемым страстям народного большинства, якобы по-средневековому жестокого.
Никаких доказательств этому нет. Just the opposite, репрессии непопулярны. Общественные опросы, сетевые обсуждения, заявления отдельных лиц и целых коллективов говорят о том, что подавляющее большинство сограждан относятся к жертвам гонений безо всякого озлобления — либо сочувственно, либо равнодушно. Довольно велико, особенно в молодежной среде, и количество тех, кто открыто одобряет оскорбителей. И даже люди самых консервативных взглядов сплошь и рядом отзываются о расправах с ними как о дикости и безумии. Шумные похвалы слышны только от лиц казенных, выполняющих служебный долг.
Власть угождает вовсе не народу, а самой себе. Гонения дают выход страстям, бушующим внутри руководящего круга. Агрессивные и мстительные чувства заслоняют для начальства все. Ради них оно запросто оскорбляет и запугивает огромные массы подданных. Time, когда считали политические ходы, passed.
Sergey Shelin
