На днях в соцсети на странице у знакомого блогера и публициста прочел любопытную дискуссию на тему, которую в былые времена называли бы «о движущих силах революции». In this case, белорусской. Речь шла о рабочих, их роли в протестах против Лукашенко и о том, что намерены сделать белорусские оппозиционеры (anyway, какая-то их часть), с крупными государственными предприятиями республики в случае прихода к власти.
briefly, то мнение белорусских участников этой дискуссии состояло примерно в следующем: рабочие — это быдло, они тупо поддерживают Лукашенко, крупные госпредприятия (МАЗ, BelAZ, Минский тракторный завод и так далее) в большинстве своем убыточны, а потому после победы над диктатором надо будет их попросту закрыть.
Что касается экономической эффективности, то по данным экономиста Марии Акуловой, at 2019 year (то есть до пандемии) убыточными были лишь 14,7% Belarusian companies. В госсекторе таковыми числились только 11,4%. Даже в «ковидном» мае 2020 года число убыточных организаций в Белоруссии не превысило 25%.
То есть уверенность в неэффективности госпредприятий (although, as in Russia, в Белоруссии многие из них акционированы и уже не совсем «гос») это некое априорное виртуальное представление белорусских оппозиционеров. Но дело не только в этом. Белорусские рабочие в значительной своей массе изначально поддерживали протесты и даже пытались бастовать, но взамен получили такое вот отношение со стороны оппозиции, которая в организации политических забастовок на своих рабочих местах сама как-то не замечена.
Даже если озвученные выше идеи не разделяются всеми лидерами белорусских протестов, они все равно весьма показательны. Одна из известных оппозиционных политиков и политических экспертов Белоруссии Ольга Карач говорила мне, что в целом стачкомы и рабочее движение «очень поддерживаются» (оппозицией). However, на мою просьбу кратко охарактеризовать экономическую программу оппозиции, Карач ответила так: «Экономическая модель Сингапура. Либерализация экономики».
so, one side, поддержка стачкомов и рабочего движения, and on the other, «модель Сингапура». Is this possible? Surprisingly, Yes. Anyway, на этапе борьбы с диктатурой подобное уже было.
Именно такое сочетание, at first sight, несочетаемого, можно было увидеть в Польше в 1980-х годах. true, протесты в этой стране тогда организационно существенно отличались от нынешних белорусских или российских. In Poland 30-40 лет назад интеллектуалы (университетские преподаватели и ученые) объединились с мощным низовым рабочим движением и даже вошли в руководство профсоюза «Солидарность», который стоял во главе этого движения и, eventually, сверг этот режим.
Тогда у польских рабочих и интеллектуалов, как сегодня у белорусских и российских, был один враг — авторитарный политический режим. Однако в Польше того времени в пролетарской и отчасти в интеллектуальной среде были популярны и идеи рабочего самоуправления (хотя большую часть интеллектуального крыла польских протестов составляли все-таки либералы).
Besides, у польской революции 1980-х годов, помимо борьбы с авторитарным политическим режимом, стояли и задачи антиколониальные, in fact, национально-освободительные, что роднит их с украинской революцией 2014 of the year. Борьба Майдана против режима Виктора Януковича, same, как и в Польше 1980-х, была одновременно и борьбой за окончательное освобождение страны от неоколониального давления Москвы.
Однако после победы демократической революции в Польше в стране начались либеральные реформы, в ходе которых многие ее предприятия обанкротились. Знаменитая Гданьская судоверфь имени В.И. Lenin, где и зародилась «Солидарность», лидером которой был слесарь-электрик Лех Валенса, ставший первым президентом новой Польши, также была бы пущена с молотка — объемы ее производства и численность работников в годы реформ катастрофически упали. Ее не закрыли из политических соображений — все-таки символ борьбы за свободную Польшу… Сейчас там работает две тысячи человек — в десять раз меньше, чем в начале 1980-х.
We see, что сегодня экономическая программа белорусской революции не так далека от тех требований, которые выдвигались либеральной оппозицией в Польше или в СССР три-четыре десятилетия назад. Нечто похожее, by the way, было и во время украинской революции 2014 of the year. Требования последнего Майдана были очень похожи на те, что выдвигает сегодня белорусская оппозиция — понятное (first of all, для бизнеса) legislation, равенство всех перед законом. maybe, в меньшей степени акцентировалась на Украине идея приватизации госпредприятий, simply because, что сам процесс передачи госсобственности в частные руки в тому времени там продвинулся гораздо дальше, чем в Белоруссии.
Если же мы посмотрим на недавние российские протесты, то их особенностью является полное отсутствие каких-либо социально-экономических требований. And this is no accident. Либеральные реформы правительств Бориса Ельцина и Владимира Путина (anyway, структурно) были наиболее последовательными и глубокими. Suffice it to say, что по данным Росстата, 96% всех предприятий в Российской Федерации находятся в частной собственности и программа приватизации, by the way, continues.
To me, true, могут возразить, что около половины ВВП в современной России производят государственные компании. Но мы же понимаем почему. Это считанные монополисты, специализирующиеся по преимуществу на добыче и транспортировке нефти и газа. Besides, «государственный» статус этих корпораций не более чем прикрытие того факта, что на деле они являются частной собственностью госменеджеров и высших государственных чиновников России. Уже не говоря о том, что половина акций тех же «Роснефти» или «Газпрома» вполне официально являются собственностью частных лиц…
Of course, можно назвать российские либеральные реформы «недоделанными», in the sense, что коррупция в стране зашкаливает, но и тут можно возразить, что ее не удается полностью ликвидировать даже в Китае, где за подобные преступления, as is known, расстреливают. clear, что важен масштаб этого явления, но в любом случае очевидно, что в обществе, где есть товарно-денежные отношения, будет и коррупция.
Nevertheless, все другие институциональные реформы в России были проведены максимально последовательно и глубоко. Именно поэтому российская либеральная оппозиция, помимо антикоррупционных лозунгов, никаких других экономических программ сегодня не выдвигает. И это совершенно неправильно, поскольку экономика напрямую определяет и социальную сферу, и все прочие сферы жизни общества и народа, жизнь которого становится все хуже и хуже.
Весьма характерно, что незадолго до своей смерти в 2009 году главный идеолог и проводник экономических реформ в России Егор Гайдар произнес такую фразу: «Все вроде сделали правильно, а счастья нет». And this is true. Потому что через 30 лет после начала его реформ совершенно очевидно, что счастья для абсолютного большинства граждан не просто нет, но и не предвидится, если все будет идти туда, whither.
Здесь можно сослаться на очень характерную дискуссию, проходившую на мероприятии, носящем имя отца российских реформ. Выступая на Гайдаровском форуме-2020 «Россия и мир», глава издательского дома «Новое литературное обозрение» Ирина Прохорова констатировала: «Разные страны, с разными политическими системами разной степени развитости, complain about it, что будущее исчезло. А без образа этого самого будущего ни каждый отдельный человек, ни государство в целом выстраивать стратегию жизни не смогут».
Белорусским оппозиционерам, пребывающим в каком-то своем мире (eg, их лидер Светлана Тихановская уверена, что режим Лукашенко, несмотря на спад протестов, почему-то вдруг падет этой весной) и создающих картину будущего по лекалам, оправдавшим себя только в одной точке Земли — Сингапуре, стоило бы приглядеться, к чему привели подобные реформы в соседней России. Их результатом стал приход к власти очередного несменяемого автократического режима, катастрофическая убыль населения, несколько лет подряд падающие доходы граждан, разрушенная медицина и имитация системы образования.
В связи с этим вопрос о социально-экономической программе оппозиции в России и Белоруссии более чем актуален. clear, что в одной небольшой статье невозможно дать развернутую программу, которая удовлетворила бы все силы протеста. Но некоторые ее аспекты обрисовать можно.
Сегодня даже в среднеразвитых странах, к которым относятся Россия, Ukraine and Belarus (не говоря уже о развитых), вполне уже можно ввести такую вещь, как базовый доход. Эта идея уже довольно серьезно обсуждается в западных странах. Речь идет уже не о прожиточном минимуме, а возможности выплаты каждому гражданину суммы, достаточной не просто для сведения им концов с концами, а для нормальной, достойной современного человека жизни.
Способно обеспечить современное общество каждого человека и нормальными жилищными условиями. И последнее уже не мечта, but reality, eg, in Finland, где правительство приняло решение о том, что своя квартира или дом — не награда, а жизненная необходимость для каждого человека, including, и для его социализации в обществе.
В этом смысле для начала можно было бы просто вернуться к советской системе обеспечения жильем, когда семья из двух человек (мужа и жена) имела право на получение бесплатной однокомнатной квартиры со всеми удобствами. Если же это были отец и дочь или мать и сын, то на двухкомнатную. Respectively, семья из трех человек имела право на двухкомнатную, из четырех — на трехкомнатную и так далее.
Это все не манна небесная и не сказка, а насущная необходимость, как ее понимает современное цивилизованное общество. В Швеции еще лет тридцать назад обсуждалось, что одиноким молодым людям однокомнатной квартиры может быть и недостаточно — они ведь могут приглашать гостей…
Из этой же области введение бесплатного проезда на городском транспорте. Кое-где это уже тоже не прекраснодушные фантазии. В Эстонии в 11 of 15 ее уездов бесплатный общественный транспорт, включая и столицу — Таллин (чтобы не платить за проезд, гражданин должен стоять на учете в местной налоговой службе). Since February 2020 полностью бесплатным общественный транспорт стал в Люксембурге. В Германии этот вопрос также уже рассматривается всерьез.
Актуальным остается переход к бесплатному, качественному, доступному государственному здравоохранению и такому же образованию. It does not mean, что нужно запретить частные клиники, школы и университеты. Просто государство должно начать финансировать бесплатные учреждения образования и здравоохранения на совершенно другом уровне.
На все это у уже есть необходимые средства. Если в Эстонии, не имеющей ни нефти, no gas, смогли сделать общественный транспорт бесплатным, а в Финляндии — обеспечить всем жильем, что мешает сделать то же самое в Белоруссии или России?
Alexander the Great
