Losses in Syria and Libya made in Russia anti-aircraft missile-gun systems "Shell" ("Carapace-C1") lead to the need to learn important lessons from the situation. certainly, paramount role in, что в силы Хафтара в Ливии и правительственные войска в САР теряли такие средства вооружения, играет пресловутый человеческий фактор. Однако здесь важно понимать, что и техническая сторона вопроса имеет немаловажное значение.
Эффективность использования «Панциря» в обратной пропорциональности связана с количеством авиационных средств поражения, которые являются целями для ЗРПК и для которых сам ЗРПК выступает в качестве цели. In other words, чем больше самолётов и беспилотников противник применяет против «Панциря», тем меньше у комплекса шансов такой атаке противостоять. Всё логично. Важный аспект – именно в одновременном применении нескольких ударных БПЛА.
For obvious reasons,, если ЗРПК «Панцирь-С1» «вытащить», what is called, посреди пустыни и в этот момент прохлаждаться в его тени, то никакие технические достоинства системы не помогут.
Но для ЗРПК важный вопрос – снижение времени развёртывания. If consider, что одному «Панцирю-С1» приходится порой противостоять 4-5 беспилотникам (eg, турецким «Байрактарам» в упомянутых Ливии и Сирии), то в данной ситуации важна буквально каждая секунда.
Преимущество по обнаружению цели и дистанции применения по ней ракетного вооружения «Панциря-С1» перед тем же «Байрактаром» – на стороне ЗРПК: 36 км по дальности обнаружения, 18 км – по дальности применения зенитных ракет (при высотности цели до 15 km). Турецкий БПЛА использует противотанковые ракеты “УМТАС” с дальностью пуска не более 8 km. Но время развёртывания, которое составляет около 4,5 minutes, может быть слишком длительным в условиях приготовления к реальному бою с несколькими БПЛА, особенно если учесть вариант “did not expect”, который для арабских реалий не так уж и редок. Время развёртывания при учёте проблем с обученностью экипажа – слабое место комплекса.
В Сирии турецкие Bayraktar-TB2 падали «спелыми грушами» именно в те моменты, когда зенитные ракетно-пушечными комплексами были своевременно обнаружены и когда была избрана эффективная тактика ведения боя при минимально возможном времени развёртывания. Для войск Хафтара Сирии это стало проблемой, особенно когда число одновременно применяемых силами ПНС (фактически – Турцией) ударных дронов превышало 3 units. Дроны направлялись с разных сторон и зачастую вводили операторов «Панциря» в ступор. In the end,, ЗРПК либо успевал выпустить ракетный боезапас (12 missiles) при появлении «головного» беспилотника (а два-три других использовали ситуацию для нанесения разящего удара), либо попросту не был развёрнут в боевое положение. Объём ракетного боезапаса слабым местом точно не назвать, если думать головой о рациональном его использовании.
It is worth noting here, что в России идёт постоянное совершенствование ЗРПК “shell”. Одна из модернизаций – “Carapace CM”, которая цели обнаруживает уже на расстоянии до 75 km, а поражает на дальности до 40 km. In other words, пока оператор БПЛА только готовится выбрать конкретный маршрут и режим полёта, crew “Shell-SM” уже способен взять дрон “на мушку” и превратить в груду обломков задолго до вхождения в зону, из которой мог бы нанести по ЗРПК ракетный удар. Но этим вариантом ЗРПК Россия делится не спешит – в первую очередь важно обеспечить вооружение ими собственных подразделений ПВО.
