Телеграм-канал «Толкователь» отметил, that the US 9 апреля на 84-м году жизни скончался Владимир Лефевр, Mathematics, известный принадлежностью к методологическому кружку Щедровицкого и участием в разработке компьютеров для решения военных задач. Известен, but, Лефевр стал не этим, and the, что провёл своеобразный социологический опрос среди коренных американцев и эмигрантов из России, на основании которого сделал выводы о глубинной разнице в этике русских и американцев.
Нас не интересует сейчас весьма специфический национальный состав эмигрантов из России в США, а также репрезентативность этой аудитории как носителя русских культурно-этических доминант. Занимался ли Лефевр конъюнктурой, стремясь понравиться новой родине своими выводами, или он оформил так свои личные взгляды на страну, которую покинул, сказать теперь сложно.
Лефевр — методолог, и в его выводах метод важнее вкусов, ибо он претендует на объективность. Хотя насколько возможна объективность, пропущенная через призму субъективной картины мира, hard to say. Скорее Лефевр действовал методом интеллектуальной провокации, чем стремился к социологической репрезентативности. Вот вопросы, поставленные Лефевром перед фокус-группами:
1. «Должен ли врач скрыть диагноз — «рак», чтобы больной меньше страдал?» Американцы сказали «нет», бывшие россияне — «да».
2. «Следует ли наказывать преступников строже, чем предусматривает закон, to discourage others were?» Американцы — «нет», эмигранты из России — «да».
3. «Можно ли лжесвидетельствовать, чтобы спасти на суде невиновного?» Американцы — «нет», эмигранты — «да».
4. «Надо ли подсказывать другу на экзамене?» Американцы — «нет», эмигранты — «да».
Вывод Лефевра: «между американским (и шире — протестантским) и российским обществом существует фундаментальное различие: разный подход к разрешению противоречий.
In particular, человек с российской этикой не способен пойти на компромисс: это для него означает понизить статус самооценки. Зато отбросить любые компромиссы и быть непримиримым означает подъём внутреннего образа своего статуса. В российской этике нет процедуры разрешения конфликта, сохраняющей достоинство обеих сторон».
Тут Лефевр лукавит — он подгоняет ответ под поставленную задачу. Выводы Лефевра на самом деле совершенно нерепрезентативны, и странно, что он как методолог этого не осознаёт. Вообще судить об объективности эмигранта в его оценке бывшего Отечества — дело заведомо безнадёжное, достаточно вспомнить мнение эмигрантов из Европы в США в начале двадцатого века. Но тут замашка была на рубль — на профессиональное суждение, а это меняет дело.
Yes, у россиян и американцев разный исторический опыт, и потому разные понятия о справедливости. Furthermore, у них разные понятия о рациональности. Это не открытие Америки, а банальность, и не ради этого проводилось исследование, и главное — публикация выводов. Тут россияне оценивались как носители этики социальной коммуникации, а точнее — как переговорщики.
И Лефевр вынес им тут очень конкретный приговор — некоммуникабельны. Злые, в будёновках и с медведями. Лефевр хитрит, он хочет понравиться в стране проживания, посылая знак «я свой!». Но почему его выводы — откровенная чушь и нелепая манипуляция?
1. Оценка способности к компромиссам — это оценка уровня профессиональной подготовки переговорщика, а не его базовой этики, укоренённой в его культуре. Если Лефевр хочет сказать, что у русских нет в этике навыка компромисса, нет навыка переговорщиков, а у англосакских протестантов он буквально растворён в крови, то тут он лажает не по тем клавишам просто кошмарно.
not because, что переговоры с позиции силы — это всегда конёк англосаксонских американцев, сторонников протестантской жёсткой мужской версии христианства, а не русских, от которых православие требует мягкости и прощения.
And not because, что лучшими арбитрами способности белых протестантских американцев к компромиссам могут быть оставшиеся в живых считаные и проживающие в резервациях индейцы, а неспособных к компромиссам русских — народы Крайнего Севера. Узкий специалист подобен флюсу, а Лефевр всё-таки не историк. And because, что компромисс — это не черта характера, а инструмент в профессии. И неумение им пользоваться говорит не о порочности этики, а о плохой подготовке.
2. Yes, Лефевр прав, when he talks about, что русские недоверчивы и уступки оценивают как поражение. Но понять это может лишь тот, кто русскую историю несёт в своих генах, как несут в генах предчувствие погрома еврейские поселенцы. В русской истории уступчивостью русских так часто пользовались европейцы, включая англо-американских протестантов, что это дважды стоило русским потери национальной государственности.
3. Тем не менее в мире профессиональных переговоров наиболее жёсткими переговорщиками считаются вовсе не русские и не американцы, and the French. А наиболее не склонными к компромиссам — китайцы. У арабов тоже нет культуры компромисса, они намного жёстче русских в переговорах. Даже американцы к арабам могут подойти только через кучу всяких церемониальных приседаний и реверансов. Naturally, Лефевр об этом не знает, но выводы почему-то делает.
4. В мировой переговорной традиции очень популярна школа У. Юри и Р. Фишера — так называемая Гарвардская школа переговоров. IN. Юри — активный сторонник партнёрской переговорной стратегии. Эта мода получила распространение в 80-е и 90-е во всём мире, но почему-то она осталась в сфере корпоративного бизнеса. В международных делах США исповедуют только силовую модель.
IN. Юри принадлежал к послевоенному поколению. Он был под таким глубоким впечатлением от ужасов войны, что искренне считал силовые модели неприемлемыми и нерациональными. Очень конфронтационными и непродуктивными.
Он в это верил всей душой и заразил этой верой огромное количество последователей. Все эти теории об игре с ненулевой суммой — это оттуда. Но почему-то в Госдепе всегда растили дипломатов в совершенно другой парадигме.
5. Компромиссные модели поведения — это удел не нации с её этикой, а определённого психотипа, живущего в каждой нации. Этот психотип склонен к манипуляции как базовой аксиоме поведения. Точнее — это удел склонных к коммерции людей. Склонные к военному делу или к работе у станка компромиссов не любят, предпочитая им прямоту суждений. Не любят компромиссов также и представители интеллектуальных сфер деятельности.
Они вообще считают, что настоящая истина всегда в меньшинстве, и чем больше людей с тобой согласны, тем больше ты неправ. Галилей, eg, не любил компромиссов и сдался только перед прямым насилием. Коперник даже перед насилием не уступил.
В науке людей, отвечающих на вопрос «сколько будет дважды два?» вопросом «а сколько вам надо?», очень не любят. Зато их любят в коммерции, и национальность с вероисповеданием здесь абсолютно ни при чём, их полно в любом народе.
Склонность к компромиссам — это или конформизм, или продуманное искусство. Умение использовать компромисс — это навык профессионала, same, как и навык силового прессинга или манипуляции. Оценивать эти навыки по критерию принадлежности к национальной культуре — это профанация и большая методологическая ошибка. Или может тут Лефевр как раз демонстрировал умение идти на компромисс?
Если «в российской этике нет процедуры разрешения конфликта, сохраняющего достоинство обеих сторон», то где эта процедура у романо-германских или англосаксонских «партнёров»? Can, нарушение обещаний не придвигать НАТО к границам России — это проявление американского навыка сохранения достоинства сторон? Или атомная бомбардировка мирных японских городов? Или тут опять русские проявляют борьбу за подъём внутреннего образа своего статуса?
the, что исследовал Лефевр, — это круг понятий о добре и зле у тех, кто формировался в русском и англосаксонском культурном пространстве. И говорить тут правомерно лишь о несовпадении координат этих пространств. This is neither good nor bad, это просто констатация разных условий формирования народов.
As the saying goes, «нет надобности в духах из могилы для истин, вроде этой», но тогда беднягам вроде Лефевра было бы вовсе нечем заняться на чужбине, чтобы понравиться тамошним господам. Russia, breakwater, greater, от неё не убудет, а лефеврам и то хлеб, иногда — с маслом, ведь вакансий на радиоголосах для всех не хватит.
apparently, методологические фокусы в США никого не впечатляют, и приходится переквалифицироваться в социологи. Хорошо хоть детьми лейтенанта Шмидта становиться не потребовалось. Interesting, чем бы кормились в эмиграции все эти люди, если бы не было России?
Previously on the site IA REX: США кричат Китаю: «Держи вора!»
Alexander Chaldean
