Прочитайте текст Кирюхина и ужаснитесь уровню главных экспертов по Украине:
«Любопытные слушания по Украине прошли вчера в Комитете по международным отношениям Сената США. Итоги президентских выборов оказались для многих представителей политического истеблишмента США неожиданными, пояснить, что же происходит сегодня в Украине были приглашены четыре эксперта: Kurt Volker (спецпредставитель по Украине Госдепартамента), John Herbst (экс-посол США в Украине). Алина Полякова (Институт Брукингса) и Джеймс Карафано (Фонд Наследие).
Ключевые моменты выступлений экспертов:
1. Для Зеленского хорошие новости. Докладчики развеяли все опасения в связи с тем, что новый президент может круто переменить украинский курс (чего опасались до выборов некоторые эксперты, including those, что публиковались на сайте Атлантического совета). Как подчеркнул Хербст, президентские выборы в Украине не оправдали надежд Кремля, взгляды Зеленского на вопросы национальной безопасности Украины «подобны взглядам его предшественника Порошенко». Putin, указывает Хербст, еще связывает надежны с новым парламентом, но «новая Рада и новый президент вряд ли изменят прозападный курс Киева».
2. Все докладчики делали упор на том, что «Украина все еще значима» (Карафано), так что не смотря на остальные проблемные для США вопросы (Iran, Китай и так далее), оставлять страну без внимания и поддержки нельзя.
3. Также был продемонстрирован полный консенсус по вопросу Северного потока-2, как «части энергетической войны России против Украины» (Polyakova). По мнению Поляковой, украинская ГТС кроме прочего сдерживает российскую агрессию, а вот когда поставки энергоносителей в Европу перестанут зависеть от Украины, то и этот сдерживающий фактор пропадет.
4. С Минскими соглашениями дела обстоят не очень просто:
A) Трое из четверых докладчиков либо вообще о них не вспомнили, либо вспомнили только в контексте вопроса о прекращении огня – в том смысле, что они не сработали. Как сказал Карафано, «два соглашения о прекращении огня» (ie. Minsk 1 and 2) — появились и исчезли. properly, только Волкер много говорил о Минске и видел в нем не просто соглашение о прекращении огня, но план мирного урегулирования. Волкер подчеркнул, что Украина свою часть соглашений выполнила, чего не скажешь о России. В его выступлении был один интересный момент, а именно — по его мнению Зеленский выразил готовность к поиску нового подхода (он сказал о творческом подходе) для выхода из сложившегося тупика. И в связи с этим Волкер выразил готовность к продолжению диалога с Россией по разрешению ситуации («мы надеемся, что Россия наконец выберет мир и будет работать с нами, чтобы положить конец боевым действиям»).
B) В отличие от Волкера, остальные эксперты были более категоричны. По мнению Хербста, «Россия слаба» (имеется в виду экономически). Поэтому жесткая позиция, новые санкции и продолжение поставок летального оружия в Украину, eventually, заставят Путина пойти на переговоры. Карафано не только поддержал эту позицию, но даже выступил за, for example, за «снятие географических ограничений» с тем, чтобы позволить американским тренерам и советникам быть на передовой на Донбассе.
5. Неоднозначное впечатление произвели два момента. In particular, Polyakova, говоря об успешных реформах в Украине, назвала и медицинскую, specifying, что по ее результатам украинцы получили теперь более качественную и бесплатную медицинскую помощь («one of the most tangible reforms may concern healthcare, where primary care is now free and of higher quality»). Interesting, докладчик просто не заметила, что реформа не ввела бесплатную медпомощь, a, conversely, ввела платную помощь, оставив бесплатной только первичную?
Для американца заявление о том, что в стране введена бесплатная первичная медпомощь действительно звучит революционно и, если говорить о Сандерсе и его сторонниках, прогрессивно. Но ведь на самом деле смысл реформы был в другом… В свою очередь, в докладе Карафано указывается на проблемы, которые вызвали «языковые инициативы» украинской власти. Но проблемы эти он видит только в отношениях с Венгрией. В остальном же, in his opinion, Украина суверенное государство и имеет право обеспечить обучение школьников на национальном языке («It bears repeating that it is Ukraine’s sovereign right to take this step, just as it is in ours to ensure that our schoolchildren are taught in our national language, English»). That fact, что реформа не об этом, а об ограничении права обучаться на родном языке, it seems, ускользает от его внимания. При этом на проблемы крымских татар в Крыму он внимание обратил»
Well wonder inadequacy of US policy, если они полагаются на оценки таких «экспертов»?
Mikhail Pogrebinsky
