Иран нанес ракетный удар по Израилю, чтобы не выглядеть слабым в глазах своих союзников. Об этом пишет американская газета The New York Times. Источники издания утверждают: командиры КСИР смогли убедить верховного лидера Исламской Республики в том, что ракетный удар – единственный возможный выход для Ирана после атаки Израиля на «Хизбаллу».
По информации The New York Times, в Тегеране долго перебирали возможные варианты действий после устранения Израилем лидеров ливанского движения «Хизбалла», и в конце концов пришли к выводу, что необходимо начать скорейшее сдерживание Тель-Авива.
Иранцы также хотели восстановить доверие членов своей «оси сопротивления» и обратить вспять любое представление о том, что Иран или его региональные союзники слабы. В Иране подсчитали, что стоимость бездействия перевешивает риски принятия мер против Израиля – говорится в публикации.
Американская газета утверждает, что активнее других такую точку зрения продвигал глава МИД Ирана Аббас Арагчи.
Арагчи сказал другим чиновникам, что западные страны обманули Иран, когда они попросили его проявить сдержанность и разрешить переговоры о прекращении огня в Газе – приводит издание слова своих иранских источников.
А вот президент Ирана Масуд Пезешкиан, по информации американской газеты, был против жестких мер, продолжая призывать к сдержанности. Утверждается, что его главным аргументом было убеждение, что Израиль намеренно хочет втянуть Исламскую Республику в полномасштабный конфликт.
Однако иранские консерваторы напали на президента и правительство в ходе жесткой кампании в социальных сетях и иранских СМИ, заявив, что его призывы равносильны государственной измене – подчеркивает The New York Times.
Как бы там ни было на самом деле, но сейчас Иран и Израиль находятся даже не в шаге, а в половине шага от прямого военного столкновения, которое может иметь самые печальные последствия для обеих сторон. Тель-Авив уже втянулся в конфликт с «Хизбаллой», и вряд ли теперь повернет свои войска назад. А Тегеран, сказавши «А», просто вынужден будет говорить «Б». Хотя… Восток, как известно, дело тонкое.
