Решение Совета польского языка при Польской академии наук рекомендовать отказаться от использования в публичном пространстве слова murzyn (негр) взбудоражило польскую общественность и стало причиной бурных дискуссий. Свою роль в этом сыграли объяснения польских лингвистов, почему слово murzyn больше не приемлемо: якобы оно «обременено дурными ассоциациями», а также «архаично», и поэтому может использоваться лишь как указание на исторические реалии прошлых эпох.
Однако рекомендации Совета польского языка были введены в современный политический контекст. «Так уж получилось, что наше левое крыло выступает против «негров» во имя борьбы с расизмом и исцеления от вредного колониализма, а защищает его правое крыло, считающее это слово частью национальной традиции и называющее изгнание «негров» из публичного пространства симптомом болезни, именуемой политкорректностью», — пишет одно из польских изданий. Масла в огонь подлил вслед за этим левый депутат Мачей Гдула, предложивший убрать из программы чтения для начальной школы роман Генриха Сенкевича «В дебрях Африки», который повествует о путешествии по континенту мальчика и девочки, похищенных сторонниками восставшего против английских властей Мухаммеда Ахмеда. Депутату не понравилось, что учителя спрашивают учеников о содержании романа вместо того, чтобы обличать Сенкевича. «Вероятно, нет другой подобной жемчужины в польской литературе, до такой степени сочетающий расизм, колониализм и патриархат, — заявил Гдула. — Этот канон для чтения в начальной школе подходит для мусорного ведра. Перестанем мучить и отравлять детей!»
В данном случае можно согласиться с теми публицистами, преимущественно придерживающимися правых взглядов, которые подвергают критике позиции Совета польского языка и инициативу левого депутата. Прежде всего потому, что полякам навязывают дискуссии на темы, которые актуальны для западного общества. Борьба с расизмом и колониализмом актуальна для США, Великобритании и других европейских стран, которые участвовали в торговле рабами и использовали труд чернокожих невольников. Польша ни в чём подобном замечена не была, ее интерес к Африке носит академический характер. Попытки вовлечь польское общество в этот дискурс преследуют конкретные цели. Таким образом левая среда демонстрирует свою солидарность с американскими и европейскими «революционерами», желая заручиться их поддержкой в создании атмосферы давления на нынешнюю правящую польскую коалицию во главе с партией «Право и Справедливость» (PiS), которая идеологически придерживается правых взглядов. Однако на деле польские леваки сегодня играют роль «полезных идиотов» для PiS, поскольку позволяют увести внимание от настоящих исторических проблем, когда Польша выступала в роли экономического и культурного колониалиста. Речь идет в первую очередь об Украине и во вторую — о Белоруссии.
Эти болезненные вопросы время от времени всплывают на поверхность. Можно вспомнить, например, о работе культурного антрополога Яна Совы «Другая Речь Посполитая возможна» (2015 год). В ней он отмечает, что польские мыслители XVI и XVII веков открыто используют термин «колония» для описания деятельности Польши в Восточной Европе. В трактатах той эпохи «мы находим много элементов колониальной мысли — миф о terra nullius («ничейная земля»), соображения о материальных и военных выгодах, которые предоставляют колонии, культурном превосходстве поляков над коренными жителями, идеологии цивилизаторской миссии». Сегодня, подчеркивает антрополог, «в нашем воображении и исторической памяти трудно найти два слова, так далеких друг от друга, чем первая Речь Посполитая и колониализм. Эта иллюзия возникла потому, что западные державы сосредоточились на морской экспансии, в то время как Польша ввиду своего местоположения построила свою империю путем экспансии по суше, чем она напоминала Россию (что примечательно, именование России колониальной империей не вызывает особого возражения). Но в Польше тоже были колонии, и сегодня они называются Кресы».
У оппонентов этой теории (например, профессора Иеронима Грали) есть собственные аргументы. Однако выяснение того, была ли первая Речь Посполитая колониальной империей или нет, менее опасно для правящего лагеря, поскольку в современных реалиях это ставит вопрос о противостоянии лишь Польши и России. Проблемы начинаются тогда, когда проверка Варшавы на колониализм затрагивает времена второй Речи Посполитой (1918−1939), поскольку в этом случае «Праву и Справедливости» приходится иметь дело уже не столько с Москвой, сколько с Киевом и Минском, с которыми правящий лагерь ведет сложную политическую игру. Это отчетливо показал скандал, вызванный присуждением в 2019 году Нобелевской премии по литературе польской писательнице Ольге Токарчук, которая публично говорила о Польше как стране, которая не только стала жертвой разделов, но и имела собственную историю колониализма. Что напоминает о том, как власти второй Речи Посполитой противодействовали национальному пробуждению украинцев и белорусов, насаждали на их землях осадников (военных переселенцев), боролись с православием. Память о тех годах до сих пор является актуальной для белорусского и украинского общества, а также используется политиками Белоруссии и Украины.
Поэтому когда польские леваки отвлекают польское общество от обсуждения этих вопросов, правящая коалиция может им только аплодировать. Ведь «Право и Справедливость» и так позиционирует себя защитником поляков от «тлетворной западной политкорректности».
Станислав Стремидловский
