Норвежский опыт применим в российской пенсионной системе только частично, заметил в разговоре с ФБА «Экономика сегодня» доцент кафедры экономического развития РАНХиГС Павел Грибов.
Норвежцы вкладывают нефтяные доходы в социальный сектор
Интересным образцом пенсионной системы среди нефтедобывающих стран обладает Норвегия. Там существуют два государственных пенсионных фонда: глобальный, куда направляется часть сырьевых доходов, и национальный, пополняющийся со страховых выплат.
Национальный пенсионный фонд был создан Осло в 1967 году как стандартный страховой инструмент. Его инвестиции ограничены Норвегией, из-за чего данная структура является главным держателем акций многих ключевых норвежских компаний.
Глобальный пенсионный фонд появился в 1990 году для инвестирования избыточных доходов нефтяного сектора Норвегии. На начало 2021 года эта структура владеет долями в 9202 компаниях в 74 государствах мира, с общей стоимостью активов в более 1,3 трлн долларов.
Если проводить аналоги с РФ, то он является аналогом Фонда национального благосостояния, а не российских пенсионных инструментов.
Такого результата удалось добиться не только благодаря нефти, но и инвестиционной политике, проводимой Норвегией. В 2008 году средства фонда находились в районе 300 млрд долларов, а к 2021 году увеличились в четыре раза.
Фонд занимает 1,5% от мирового фондового рынка и является заметным игроком даже на фоне США и Китая. Если сделать расчет средств фонда на население Норвегии, то на каждого норвежского гражданина придется 240 тысяч долларов.
У этой норвежской структуры установились прочные связи с Россией. Весной 2008 года Министерство финансов Норвегии сообщило о намерении совершить вложения в облигации 18 новых государств, самыми интересных из которых были названы РФ, Индия и Китай.
Решение было сделано в канун кризиса 2008 года, когда экономика РФ росла как на дрожжах и демонстрировала самые высокие темпы роста в Европе. На этом фоне Норвегия решила инвестировать 1,36% пенсионного фонда в российские гособлигации.
В 2018 году норвежцы владели акциями 52 российских компаний, а стоимость их портфеля колебалась в районе 2,7 млрд долларов. Норвежцы не отказались от данной политики и удерживают заметные позиции на российском фондовом рынке.
Норвегия обладает населением в 5,3 млн человек, входит в НАТО и шенгенское соглашение, имеет тесные связи с ЕС, но не является членом этого объединения и не входит в еврозону. Осло сохраняет норвежскую крону, чтобы эффективно реагировать на турбулентность мирового рынка.
По добыче нефти Норвегия прошла пики добычи в нулевые годы с максимумом в 3,4 млн баррелей в день. В 2021 году добыча нефти находится на уровне в 1,7 млн баррелей в день. В 2020 году Норвегия произвела 112,3 млрд кубов газа.
Добыча сырья происходит в Норвегии на шельфе и имеет риск падения показателей из-за увеличения стоимости разработки месторождений. Для этого норвежцы развивают систему социальных фондов для гарантии благосостояния населения.
Сравнивать РФ и Норвегию очень сложно
У России и Норвегии разные доходы населения, разные условия жизни, разные размеры населения и территории, и даже геополитика отличается: мы вынуждены тратиться на безопасность и не имеем гаранта неприкосновенности в виде США и НАТО.
Однако в РФ существуют вопросы по развитию пенсионной системы, и здесь норвежский опыт может быть востребован. Пенсионный фонд России (ПФР) не является инвестиционным инструментом, а является дополнением к федеральному бюджету.
Накопительная пенсионная система в РФ была заморожена в 2013 году и в старом виде перезапущена не будет, а разворачиванию нового варианта мешает ситуация с реальными доходами населения: из-за этого у нас ограничена финансовая база. В создавшейся ситуации некоторые эксперты предлагают инвестировать часть сырьевых сверхдоходов в создание социальных инвестиционных фондов.
Так можно сформировать целевой капитал, позволяющий решать социальные задачи и двигать проекты в экономике.
«Данная политика возможна, да и нефтяные доходы и так используются на пенсионные цели. Когда возникает дефицит ПФР, государство его компенсирует из федерального бюджета, т. е. за счет доходов от экспорта нефти и газа», – заключает Грибов.
В РФ львиная часть бюджета формируется благодаря экспорту нефти и газа, а дефицит ПФР покрывается из федерального бюджета.
«Проблема пенсионной системы не в источнике доходов, а в понимании того, что мы собираемся построить. Можно прописать направления части нефтегазовой выручки в специальный целевой фонд, но возникают вопросы – как инвестировать эти средства и хотим ли мы этим заниматься. Надо для начала определить, к чему мы собираемся двигаться», – констатирует Грибов.
С Норвегией у нас мало сходств, по сути, только сверхдоходы от экспорта нефти и газа.
РФ нужно развивать пенсионную систему
«ПФР инвестирует определенные суммы, но под жесткими ограничениями, т. е. в гособлигации и в ценные бумаги повышенной категории безопасности. Доход небольшой, но он существует», – резюмирует Грибов.
Чтобы применять норвежский опыт, придется пересмотреть госполитику не только по развитию российской пенсионной системы, но и по инвестированию социальных денег. Ограничений здесь много, и придется поменять практически все.
«Пенсионные инвестиции в РФ осуществляются по принципу стопроцентной гарантии возврата средств. В российских условиях, учитывая память о девяностых годах XX века, это понятная ситуация. Сложно сказать, как можно перестроить пенсионную систему, чтобы она стала более гибкой с точки зрения инвестирования в финансовый рынок и реальный сектор», – заключает Грибов.
Необходимость инвестирования пенсионных средств в России есть, иначе непросто будет увеличить доходы пенсионеров. Над этим вопросом работают в Правительстве РФ и разрабатывают новые модели рестарта накопительных систем.
Дмитрий Сикорский
