Проблемой судебного процесса по катастрофе малайзийского лайнера MH17 в Нидерландах является отсутствие прямых доказательств виновности обвиняемых, считает доцент МГИМО, кандидат юридических наук Николай Топорнин.
Защита по делу MH17 подала порядка 200 ходатайств
Прокурор Тейс Бергер, работающий в Нидерландах по делу о крушении «боинга» MH17 Malaysia Airlines, сообщил, что защита обвиняемого в совершении преступления гражданина РФ Олега Пулатова подала порядка 200 ходатайств.
Пулатов требует провести по делу дополнительные расследования, но большинство его ходатайств судом было отклонено. Однако суду предстоит принять решение еще по 80 ходатайствам Пулатова, и некоторые из них могут быть удовлетворены.
После катастрофы MH17 в небе над Донецкой областью Украины 17 июля 2014 года Нидерланды, Бельгия, Австралия, Малайзия и Украина подписали соглашение о создании Совместной следственной группы по расследованию данного инцидента.
Процесс с самого начала принял антироссийский характер, из-за чего малайзийская сторона в лице премьер-министра Махатхира Мохамада выразила недоверие расследованию, целью которого является не установление истины, а обвинения в адрес РФ.
Расследование выявило четырех подозреваемых – граждан России и Украины, включая Пулатова, который оказался единственным, кто принял решение заочно участвовать в судебном процессе в Нидерландах.
Пулатов утверждает, что на момент инцидента не служил в Вооруженных силах РФ, из которых уволился в 2008 году, и не контактировал с российскими чиновниками. Еще россиянин выразил готовность сотрудничать с Нидерландами для выявления истины.
Подача ходатайств является правильной тактикой защиты
«Тактика любой защиты заключается в сборе необходимых доказательств, проведении соответствующих процедур для того, чтобы разбить умозаключения и логические цепочки обвинения. Адвокаты с целью защиты интересов обвиняемого могут выбрать любую тактику, включая подачу многочисленных ходатайств», – констатирует Топорнин.
Одним из требований защиты является раскрытие личностей свидетелей. Нидерландский суд обвиняет Пулатова и еще троих физических лиц в международном преступлении, но отказывается обозначить людей, на показаниях которых строится процесс.
Влияют на это и особенности права Нидерландов: по законодательству данного королевства некоторые свидетели могут быть допрошены только судебным следователем, а защита, как и обвинение, не имеют права присутствовать на этой процедуре.
В условиях процесса по MH17, когда обвинение и суд являются единым механизмом, а возможности защиты ограничены, такой подход к защите свидетелей девальвирует ценность показаний. Данный процесс затрагивает интересы многих государств, поэтому подобные ограничения – это первый шаг к международному непризнанию решения нидерландского суда.
«Защита имеет право запрашивать различные экспертизы, тем более речь идет о сбитом самолете. В процессе много белых технических пятен. Естественно, что защита использует объективные слабости обвинения», – заключает Топорнин.
Проведение таких экспертиз заведомо затруднительно. Прошло шесть лет с момента катастрофы, а это длительный срок, из-за чего некоторые исследования реализовать физически невозможно из-за отсутствия необходимых компонентов.
«Сложно сказать, может ли такая тактика привести к успеху, но это один из вариантов защиты интересов обвиняемого. Данный подход активно применяется адвокатом Пулатова на процессе по MH17», – резюмирует Топорнин.
Суд Нидерландов столкнулся с отсутствием доказательств
По мнению Николая Борисовича, чем больше времени проходит, тем сложнее прийти к истине в процессе по MH17.
«Истину в деле, на мой взгляд, установить невозможно. В деле присутствуют косвенные улики, которые с помощью логических цепочек могут привести к выводу, что в преступлении виноват определенный человек или группа людей, но прямых доказательств этого нет. Суд находится в сложной ситуации. Правосудие должно свершиться. Самолет сбит, погибли почти 300 человек, преступники должны быть наказаны, но для решения по этому делу нужны доказательства», – констатирует Топорнин.
Отсутствие прямых доказательств резко повышает риски судебной ошибки. Из-за этого суд и прокуратура во всех странах не любят обвинения, построенные на косвенных доказательствах, без признания обвиняемого лица.
«Процесс в Нидерландах является сложным. Безусловно, кто-то должен заниматься таким расследованием и пытаться выяснить обстоятельства преступления и виновных, но это непростое мероприятие», – заключает Топорнин.
В мире нет инстанций, наделенных международной компетенцией для расследования таких дел, поэтому процессы ведутся в рамках национальных законодательств, а их результаты обычно не признаются обвиняемой стороной.
«Целью любой судебной инстанции является восстановление правосудия, но перспектив успеха в этом суде я не вижу. Дело будет длиться максимально долго, а стороны продолжат прибегать к различным уловкам и ухищрениям. Одни будут затягивать процесс, прося новые технические исследования, а другие предоставлять аргументы, которые не будут иметь под собой стопроцентной доказательной базы и выглядят сомнительными в глазах широкой публики», – резюмирует Топорнин.
Однако судебная машина запущена, поэтому четверо обвиняемых могут быть признаны виновными в Нидерландах.
«Обвинительное решение суда не ограничится Нидерландами. Будут задействованы международно-правовые механизмы, а страны, которые уважают решение Амстердама, подключатся к его исполнению», – констатирует Топорнин.
Процесс продлится долго, а его обвинительное решение будет иметь последствия еще дольше, но неоспоримым оно не станет.
Дмитрий Сикорский
