Появление новых свидетельских показаний по делу MH17 логично, считает доцент МГИМО, кандидат юридических наук Николай Топорнин.
Расследование Нидерландов вызывает сомнения
В деле сбитого над Донбассом «Боинга» MH17 Malaysia Airlines, которое продолжает сегодня рассматриваться в государственном суде Нидерландов, появились новые сведения в лице свидетельских показаний Артема Тряскова.
Этот человек утверждает, что видел в районе происшествия боевые истребители и готов дать свидетельские показания под присягой в суде.
В материалах Совместной следственной группы ничего не говорится об истребителях, которые присутствовали в небе над Донецкой областью 17 июля, а рассказывается исключительно про ЗРК «Бук-М1», чья ударная ракета сбила малазийский борт.
Показания Тряскова можно оценивать по-разному, но они дискредитируют версию нидерландских следователей и показывают, что те как минимум не восстановили полную картину, которая была в июле 2014 года в небе над Донецкой областью.
Нидерландский процесс, к которому всегда было много претензий, на прошлой неделе окончательно политизировался.
Власти Нидерландов решили подать на Россию иск в ЕСПЧ по факту катастрофы. Если посмотреть базовые положения ЕСПЧ, то для подачи заявления в это учреждение необходимо решение национального суда или ситуация, когда лицо не может защитить свои права иным способом. Тут мы имеем дело с государственным иском, который не подпадает под указанные критерии.
Для подачи такого заявления необходима правовая основа, которой может выступить решение суда Нидерландов по расследованию Совместной следственной группы, поэтому в Нидерландах фактически объявили о предрешенности решения по этому делу.
В качестве обвиняемых там назначены 4 физических лица, три из которых граждане РФ, через которых нидерландские прокуроры хотят выйти на прямое обвинение России, как государства, якобы ответственного за катастрофу.
«Нет сегодня международных органов, которые бы в полной мере отвечали этому делу. Международный суд ООН в Гааге также не подходит, поскольку тут не идет спор между государствами. Обвинение идет против четырех человек, которых в Нидерландах считают виновными в этом международном воздушном происшествии», – констатирует Топорнин.
Нет международных инстанций, которые могли бы это дело рассмотреть, а Нидерланды ведут его в рамках своей национальной юрисдикции.
«До этого были попытки Нидерландов и других стран сформировать временный международный суд ad hoc по этому делу, который бы получил необходимую юрисдикцию, но в международно-правовом плане этот вопрос до конца не урегулирован. Тем более речь идет о физических лицах, поэтому непонятно, кто должен быть ответчиком – какое конкретно государство», – заключает Топорнин.
Россия с такими обвинениями не согласна, поэтому этот процесс организовать нельзя. Для этого необходимо официальное согласие Москвы с юрисдикцией суда ad hoc, поскольку нельзя его проводить без участия всех заинтересованных сторон.
«Из-за этого в Нидерландах пошли по обыденной процедуре и возбудили дело у себя в стране, учитывая что многие из 298 погибших имеют нидерландское происхождение. Других вариантов не было в силу специфики дела», – резюмирует Топорнин.
Обвинения Нидерландов в адрес РФ не имеют оснований
Проблемой этого расследования, как считает эксперт, сразу стало то, что в деле MH17 отсутствуют явные улики. Дело строится на косвенных данных – средствах слежения и прочих сведениях, которые не представлены в полном объеме.
Украина не представила данные воздушного слежения, обосновывая это тем, что они якобы в тот день были выключены, хотя украинцы в течение нескольких месяцев обвиняли ВС РФ в участии в конфликте. Также не предоставили свои сведения США, но американские спутники слежения в тот временной период «висели» над Донбассом.
«Еще есть свидетельства людей, которые якобы что-то видели, но все это подчеркивает, что прямых улик нет. Поэтому неудивительно, что появился еще один свидетель, который якобы что-то знает», – констатирует Топорнин.
С момента катастрофы прошло шесть лет, а продвижение в расследовании минимальное, поэтому если бы у нидерландских следователей были неоспоримые доказательства, то они бы их представили. Процесс строится на домыслах и данных, которые можно трактовать по-разному и которые не являются неоспоримыми доказательствами чьей-либо виновности.
«Этот процесс обречен на всплытие дополнительных сведений, которые периодически будут предаваться огласке», – заключает Топорнин.
Так подчеркивается главный дефект расследования – оно исчерпывающе не восстановило картину катастрофы.
«Сегодня разговор в Нидерландах идет не об обвинении России, как государства, хотя в 2014 году все, как один, на Западе заявили об этом. Мы тогда благодаря этому стали объектом европейских секторальных санкций. Это похоже на дело скрипалей, когда суда в Великобритании не было, никто ничего не доказывал, а санкции были введены сходу», – заключает Топорнин.
Дело MH17 напоминает историю скрипалей, поскольку, как отмечает эксперт, в ситуации, когда ничего доказать нельзя, были сделаны обвинения.
Поэтому новые свидетельские доказательства еще раз продемонстрировали дефекты расследования и суда, проведенных в Нидерландах. Данный процесс носит политический характер и создан для необоснованных обвинений в адрес России.
Дмитрий Сикорский
