В первой части мы рассказали о сотруднике ЦРУ Джоне Кириаку, попавшем в тюрьму по обвинению в разглашении личности секретного агента журналисту. Кириаку нечаянно подтвердил личность вышедшего в отставку агента Дюса Мартинеза, участвовавшего в похищениях и пытках.
В Америке есть такие законы, которые никогда не применяются. По этой статье за всю историю США, кроме него, осудили всего одного человека. Из всех палачей и пыточников Кириаку был единственным, кто попал в тюрьму за противозаконные пытки. Он оставил службу в ЦРУ в 2004 году, не особо следил за новостями и полагал, что пытки в ЦРУ – широко известный факт. Он считал, что подтвердить, что людей пытали, – это не уголовное преступление, а патриотический акт. Кириаку стал вислбловером – разоблачителем незаконных и неэтических вещей. Он верил, что таких людей американский закон вроде бы защищает.
Не предстали перед судом ни сами палачи-пыточники, ни их начальники, отдававшие приказ, ни те, кто писали юридические заключения, оправдывающие противозаконную деятельность, ни те, кто уничтожал улики: протоколы и видео пыток. Президент, конституционный профессор Барак Обама, и его генпрокурор Эрик Холдер пришли во власть не для того, чтобы восстановить власть закона, а чтобы предать ее, чтобы освободить от ответственности военных преступников, поджигателей войны на Ближнем Востоке, банкиров-виновников глобального финансового кризиса 2008 года, от которого ни мир, ни американский народ никак не могут оправиться. За это команда Обамы получает жирные откаты после выхода в отставку. За год после Белого дома Обама «заработал» больше, чем известное своей коррупцией семейство Клинтон за первые 10 лет после Белого дома.
«Мы пытали некоторых ребят», – цинично заявил Обама в августе 2014 года и санкционировал Минюст закрыть все дела по поводу пыток.
Единственный, кто сел в тюрьму, был вислбловер Джон Кириаку, подтвердивший хорошо известные факты. Он представить себе не мог, что делает что-то предосудительное, когда пошел давать интервью, подтверждающее пытки. Американский закон не только считает преступными пытки. Засекречивание уголовно наказуемых деяний – тоже уголовно наказуемое деяние. Незаконное засекречивание грозит длинным тюремным сроком. Если что-то было засекречено потому, что это компрометирует ЦРУ и разведывательное сообщество, то это нарушение закона. Игнорирование преступлений подрывает власть закона, которой США гордятся так, что берутся учить весь мир, как надо жить по закону.
Вина Кириаку, по мнению его врагов в разведывательном сообществе, была в том, что он рассказал о пытках. Врагов у него хватало, а его главным врагом был бывший директор ЦРУ Джон Бреннан, ныне ведущий эксперт по национальной безопасности ведущего либерального телеканала MSNBC.
В 1990-х Бреннан был средней руки чиновником в Отделе анализа арабо-израильских отношений. Там никогда не было много работы. Его амбиции, по мнению знающих людей, были куда больше его деловых способностей. В ЦРУ гуляет история о том, как, возомнив себя крупным разведчиком, Бреннан в конце 1996 года пришел к начальству требовать повышения. Начальницей его была легендарная Марта Кесслер. Она была известна не только в ЦРУ, но и среди востоковедов. Руководство разрешило ей издать книгу «Сирия: хрупкая мозаика власти», что исключительно редко для находящихся на службе офицеров ЦРУ. В свое время эта книга была учебником всех специалистов по Ближнему Востоку в американском разведывательном сообществе. Я недавно достал эту книгу с полки и удивился, насколько точно там описано положение, приведшее к нынешней гражданской войне.
Военные РФ и Турции завершили совместное патрулирование на севере Сирии
Кесслер выслушала Бреннана и не только сказала ему, что не считает его заслуживающим повышения, но и уволила его на месте за профессиональную непригодность. В Америке бытует поговорка, что босс может тебя уволить даже за то, что ему не нравится цвет твоих шнурков. В отличие от частного сектора, увольнение в ЦРУ означает, что уволенный может еще шесть недель крутиться по коридорам штаб-квартиры в Лэнгли, стучаться в двери, возможно, его захотят принять в другом отделе. Если не возьмут, то охрана проводит его к машине и посоветует больше не показываться.
Кесслер уволила Бреннана за неделю до Рождества, когда в Америке все готовятся к празднику. Обычно сотрудники ЦРУ меняют работу летом, и найти вакансию зимой маловероятно. Бреннан обошел своих друзей и везде натыкался на отказ.
Джон Бреннан, бывший директор ЦРУ, ныне старший обозреватель по национальной безопасности либерального телеканала MSNBC
Единственным местом, где Бреннана пожалели, оказался отдел ежедневных президентских брифингов при Совете национальной безопасности. Бреннана взяли помогать проводить брифинги ЦРУ с низшим звеном имевшей допуск вашингтонской бюрократии. Новый начальник Бреннана носил громкий титул директора разведывательных программ Совета национальной безопасности. Им был не кто иной, как Джордж Тенет. Они сразу нашли общий язык. Оба были заядлыми сквернословами, бабниками и любителями крепких сигар.
Через некоторое время Тенета назначили заместителем директора ЦРУ. Он вернул туда Бреннана и сделал его директором отдела анализа Ближнего Востока и Южной Азии, начальником Марты Кесслер. Первым делом Бреннан вызвал ее и победно заявил: «Теперь я тут увольняю». Кесслер собрала свои вещи, и больше ее в ЦРУ не видели. Среди гигантской бюрократии созданного при Буше Министерства национальной безопасности ей нашли место в отделе жалоб.
Джордж Тенет всячески продвигал своего дружка. Бреннан был «кабинетным шпионом» и не имел никакого опыта работы за границей. Несмотря на это, Тенет сделал его шефом резидентуры ЦРУ в Эр-Рияде с широкими полномочиями и прямым доступом к саудовскому королю. По возвращении Тенет назначил Бреннана исполнительным директором ЦРУ, третьим по рангу в иерархии этой организации. Бреннан никогда не отличался профессиональными способностями, но обладал замечательным политическим нюхом. Начальство оценило способности Бреннана к аппаратным интригам.
Кириаку же делал свою карьеру. Служил в посольстве в Бахрейне, был переведен из аналитики в оперативный директорат, где проявились его способности к агентурной работе. Именно эти способности пригодились ему в тюрьме. Кириаку был первым цээрушником, подтвердившим факт пыток в «глобальной войне против террора». Обвинения в шпионаже, которые на него повесили, тянули на 45 лет. Однако сел Кириаку на 2 года по обвинению в разглашении личности секретного агента.
Кириаку написал о своей отсидке в тюрьме в Лоретто, штат Пенсильвания, интереснейшую книгу «Отбывать срок как шпион. Как ЦРУ научило меня выживать и процветать в тюрьме» («Doing Time Like a Spy: How the CIA Taught Me to Survive and Thrive in Prison», by John Kiriakou, 2017).
«Когда ты идешь в тюрьму, то ты в шоке и не можешь поверить, что это происходит с тобой, – рассказывал он в интервью. – Кто-нибудь подвозит тебя до проходной. Стучишься и говоришь: «Хелло. Я Джон Кириаку, и я пришел к вам садиться». Тебе говорят: «Заходи», проводят через металлоискатель и начинают обрабатывать».
В приговоре судья рекомендовал, чтобы Кириаку отбывал наказание в рабочем лагере с минимальным режимом. Там нет решеток, ограды, запертых камер. Заключенные одеты в обычную одежду, работают в городе, заняты на общественных работах вроде мытья полов в университете. Такие лагеря в Америке существуют обычно при тюрьмах строгого режима. Если в тюрьме бунт, что бывает нередко, то заключенные рабочих лагерей поддерживают функционирование тюрьмы: моют полы, работают в прачечной, на кухне и т. д.
После обработки надзиратель повел Кириаку не в лагерь, а в настоящую тюрьму. «Обождите, – сказал ему Кириаку. – Мне не туда». Надзиратель посмотрел на него исподлобья и ответил: «Согласно моим бумагам, вам туда».
Джон сказал себе, что ничего не может сделать, и если сейчас начнет возмущаться, шуметь, то его просто посадят в одиночку.
Американские военные превратили саранчу в киборгов
«Меня отправили в настоящую тюрьму, – вспоминал Кириаку. – Вместе с наркодилерами, донами мафии и педофилами». Последних на тюремном жаргоне зовут чомос («chomos» от «child masters» – ироническое обыгрывание американского академического титула по педагогике – М.Д.). Только через пять дней он наконец смог получить доступ к телефону и дозвониться до адвоката. Там его не успокоили. Мол, мы можем подать апелляцию, но нормальным ходом ее возьмут к рассмотрению года через два, кода он и так выйдет из тюрьмы.
«Я себе подумал, что я ведь жил в куда худших местах, чем Лоретто в Пенсильвании. – рассказывал Кириаку. – Я сталкивался вплотную с народом куда круче, чем эти клоуны, – и заключенные, и надзиратели. Я решил, что те уроки жизни, которые преподало мне ЦРУ, я использую, чтобы прожить в тюрьме в безопасности и относительном комфорте. И если для этого надо манипулировать людьми, то я буду это делать».
Тюрьма Лоретто в Пенсильвании
Кириаку как-то рассказывал, что попросил своего хорошего знакомого режиссера Оливера Стоуна написать анонс на обложку своей книги. Тот согласился, но все тянул с выполнением. Когда подошел дедлайн, Кириаку позвонил Стоуну: мол, как дела. Стоун ответил, мол, в книжке ты вышел настоящим сукиным сыном, и я не хочу иметь с этим ничего общего. Действительно, манипуляция людьми создает не самый привлекательный образ.
«Отбывать срок как шпион» читается как пособие не только для выживания в тюрьме, но и вообще во враждебной среде с использованием навыков оперативника, ведущего агентурную работу. Кириаку вербовал себе агентуру, как делал это в Бахрейне, Афинах и других местах службы. Все приманки вербовщика сводятся всего к четырем вещам: мести, жадности, идеологии и куражу. В книге хорошо рассказано, как привлечь сторонников, убедить людей сотрудничать, как сделать их исполнителями своих планов. Скажем, как убедить украсть из кабинета тюремщика скрепки и папки, которые в тюрьме считаются контрабандой. Сперва надо вычислить, кто моет пол в кабинете. В тюрьме все говорят, что они невиновны, и все подают апелляции. Его нетрудно убедить, мол, слышал, как надзиратели издеваются над тобой. «И вообще, знаешь, эти суки отобрали у меня папки, где я готовил свою апелляцию…» В результате обработки агент сам предложит украсть папки и скрепки, или же находишь их у себя под подушкой после прогулки.
Михаэль Дорфман
