Конец января нынешнего года стал для украинско-российских отношений вполне отчетливым «рубиконом», перейдя который Киев ясно дает понять: ни о какой их нормализации даже на самом формальном уровне речи быть не может в принципе. Слова Владимира Зеленского, как произнесенные им в Польше (обвинение России в начале Второй мировой войны), так и сказанные уже дома, на брифинге, проходившем после встречи с главой Госдепа США (об уверенности в «деоккупации» Донбасса и возврате Крыма с помощью США), четко и однозначно демонстрируют настрой власти «нэзалэжной» на продолжение конфронтации с Москвой, которую там планируют вести с опорой на поддержку заокеанских хозяев. Это абсолютно безальтернативная перспектива. Другой вопрос, по какому конкретно сценарию она будет реализовываться.
Рассмотрим сценарии отношений между Россией и Украиной.
При всей достаточно богатой инвариантности возможных событий попытаемся свести их развитие к трем основным схемам, которые можно условно обозначить как «прибалтийскую», «грузинскую» и, допустим, «майданную», или крайнюю. При этом главную роль будет играть то, кто, собственно говоря, будет определять курс официального Киева: его кураторы из Вашингтона, относительно адекватные внутренние игроки в лице тех же местных олигархов или же наиболее радикальные круги, политические маргиналы, в изобилии порожденные государственным переворотом и гражданской войной.
«Прибалтийский» вариант возможен в случае полного контроля над Киевом со стороны более-менее умеренных политиков США. Основной сутью его, скорее всего, будет максимальный отрыв Украины от России во всех без исключения сферах, от экономической до культурной, и бескровное противостояние в виде непрекращающихся демаршей против нашей страны в международных организациях, судебных исков и тому подобного. Приемлемо такое развитие ситуации будет и для украинских «хозяев жизни», за последние годы прекрасно научившихся преумножать свои капиталы, используя русофобскую внутреннюю политику и ведущуюся в стране имитацию «отражения агрессии» и продолжая без лишней огласки поддерживать хозяйственные отношения с нашей страной. Для России подобный сценарий является, пожалуй, наименее проблемным. Да, он подразумевает продолжение практически до бесконечности санкций против нашей страны и попыток ее международной изоляции, но вряд ли может вылиться в вооруженное противостояние с Украиной и ее западными союзниками.
Ход событий по «грузинскому» сценарию возможен, если в Вашингтоне и Киеве возобладают «ястребы». Он наверняка будет означать намного более агрессивное поведение Украины, еще больший накал русофобии, транслируемой ею на всех уровнях как внутри страны, так и вне ее. Однако самое неприятное заключается в том, что главным его отличием вполне могут стать попытки возврата «незаконно оккупированных территорий», причем не дипломатическим, а военным путем. Безумие? А разве вменяемы были действия Тбилиси в 2008 году? Слепая вера в «заграница нам поможет», лелеемая и пестуемая тем же Вашингтоном, чьи высокопоставленные представители направо и налево рассыпают заявления о «безусловной поддержке территориальной целостности Украины», вполне может толкнуть ее власти на авантюру по, допустим, «деоккупации Донбасса», после которой столкновение станет просто неизбежным.
Не менее вероятным в данном контексте является и нарастание провокаций со стороны «незалежной» в акватории Азовского и Черного морей. «Пробный шар», которым можно считать «керченский инцидент», прошел для Киева сравнительно безболезненно да еще позволил в конечном итоге кое-кому из представителей нынешней его власти набрать дополнительные политические баллы. Почему бы и не повторить, да еще и с большим размахом? Кстати говоря, в пользу этого предположения свидетельствует то повышенное внимание, которое в США уделяют именно укреплению военно-морской «мощи» Украины. То, что последствия подобного рода эскапад могут выйти далеко за пределы планируемых «минимальных издержек» и вылиться в полномасштабную войну, в Вашингтоне никого не волнует, а в Киеве, похоже, ни у кого не укладывается в голове.
Что из промышленных и технологических объектов построено в РФ за последние годы
Впрочем, наиболее рискованным и непредсказуемым для всех возможных участников является третий вариант, в рамках которого политическая ситуация на Украине может выйти из-под чьего-либо контроля вообще. Какая разница, что станет причиной этого: резкое ухудшение экономической ситуации, принятие властью непопулярных решений или любой другой серьезный кризис. В стране накопилось слишком много негативных факторов, каждый из которых способен вызвать социальный взрыв, а уж все они в совокупности и подавно. При этом единственной фактически реальной силой, способной «оседлать» стихийный протест и направить его в необходимое для себя русло, на Украине сегодня являются организации и политические течения крайне правого, радикального толка. Они многочисленны, прекрасно организованы и вооружены не хуже (если не лучше), чем государственные «силовики». «Беркута», способного месяцами сдерживать беснующуюся толпу, больше нет, а нынешняя полиция разбежится в мгновение ока.
Самое неприятное то, что по такому «раскладу» все может пойти даже без формального переворота: президент Зеленский уже не раз показывал, насколько он зависим перед националистическим «лобби» и насколько неспособен ему противостоять.
Если к власти на Украине, прямо или опосредованно, пусть даже и на самое краткое время придет эта публика, последствия будут самыми печальными: от попыток «стихийного» наступления на Донбасс до кровавых репрессий против русскоязычных жителей, объявленных «пособниками агрессора». На что способна озверевшая толпа «патриотов нации», показали события 2014 года в Одессе, да и не только там. В этом случае у России просто не останется иного выхода, кроме прямого вмешательства вопреки всем окрикам и запретам «мировой общественности». Иначе на всех патриотических лозунгах и идеях «русского мира» можно будет ставить крест навечно.
Как видим, «хороших» вариантов между Киевом и Москвой как-то не просматривается. Выбор пока между “плохо” и “ещё хуже”. Самое печальное, что и выбор между плохими, вероятно, будем делать не мы…
Александр Харалужный
