В Берлине при личном участии президента Франка-Вальтера Штайнмайера и канцлера Ангелы Меркель прошли официальные торжества в честь 30-летия падения Антифашистского вала, который чаще называют Берлинской стеной. Объявлено, что празднования продлятся до 3 октября 2020 года, когда исполнится 30-летие вхождения ГДР в состав ФРГ, которое чаще называют объединением Германии.
«Нет ничего удивительного, что нынешние правители веселятся именно 9 ноября. Ведь это самый нацистский день в году. В этот день в 1923 году нацисты подняли Пивной путч, в 1938 году избивали евреев в Хрустальную ночь, а в 1989 году снесли Антифашистский вал», — так комментирует «праздничные» события гражданский активист из Дрездена Виктор Хельд.
Несмотря на празднества и официальные заявления, подавляющее большинство немцев, как на западе, так и на востоке страны уверены, что полного объединения так и не произошло. Более того, в немецком языке появились слова «весси» и «осси» для обозначения западных и восточных немцев, а также «остальгия» — тоска по ГДР. В западной и восточной частях отдают предпочтения разным политическим партиям и абсолютно противоположно относятся к мигрантам, прибывшим в страну по приглашению Меркель. Достаточно посмотреть на картах, где голосуют за радикальную антимигрантскую партию «Альтернатива для Германии», а где в Германии находятся мечети, и сразу будет видно, где проходила граница между ФРГ и ГДР.
Чтобы понять, почему произошло только объединение страны, а не ее народа, надо вспомнить, как все это происходило 30 лет назад. Западногерманская пропаганда в самых ярких красках описывала жителям ГДР прелести западной жизни. Расхожим пропагандистским штампом стало сравнение автомобилей — западногерманского Mercedes и восточногерманского Trabant, но при этом, разумеется, не упоминали, что Trabant был практически у любого желающего — его стоимость едва превышала четыре среднемесячные зарплаты ГДР, а Mercedes в ФРГ был только у богатых людей. Восточным немцам внушали: получите паспорта ФРГ, станете получать зарплаты в западных марках и будете жить так же шикарно, как западные немцы.
Грабить своих восточных соотечественников власти ФРГ начали еще до поглощения ГДР. 1 июля 1990 года был осуществлен обмен марок ГДР на марки ФРГ. При этом по курсу 1:1 обменяли только очень незначительные суммы, а все остальные обменяли по курсу 2:1. Были отменены госдотации, что привело к резкому подорожанию многих товаров. Затем состоялось присоединение, которое многие восточные немцы называют аншлюсом — по аналогии с мирным захватом Гитлером Австрии в 1938 году. И первое, в чем бывшая территория ГДР сравнялась с ФРГ, стала преступность. Дело в том, что ее уровень у восточных немцев был в четыре раза ниже, чем у западных, а организованная преступность вообще отсутствовала. На восток Германии хлынули мафиозные структуры, наркоторговцы и профессиональные воры и грабители — уровень преступности поднялся почти до западногерманского.
Еще более поразительные результаты были достигнуты в экономике. ГДР занимала шестое место в Европе по промышленному производству. Многие ее товары не уступали продукции ФРГ и были при этом дешевле. Для борьбы с конкурентами с востока было создано ведомство по реорганизации и приватизации, в руководстве которого были только западные немцы. Именно этому ведомству было передано управление 8000 промышленными предприятиями ГДР, то есть всеми, где число работающих превышало десять человек. Было объявлено, что только 8% рабочих мест рентабельны, да и производительность труда в ГДР составляет менее 30% от уровня ФРГ. Это была явная ложь, так как, если бы это было правдой, то ВВП ФРГ был бы выше, чем у США. Однако опровергать это было некому — к тому времени все экономисты и другие ученые гуманитарного профиля были уволены, а их места в научных институтах и университетах заняли западногерманские профессора.
После этого началась распродажа промышленного наследства ГДР, во многих случаях — за символическую цену в одну марку, плюс обещания вложить деньги в модернизацию предприятий. Покупателями, в основном, были конкуренты с запада страны. Однако их «модернизация» зачастую заключалась в увольнении всех работающих, продаже оборудования на металлолом и сдаче в аренду производственных помещений. Примеров множество. Например, ГДР ежегодно выпускала более 250 тысяч автомобилей всех видов. После приватизации оборудование завода Barkas, выпускавшего микроавтобусы и развозные фургоны, было демонтировано с целью продажи на Кировский завод в Санкт-Петербурге. А после того, как сделка сорвалась, его сдали в металлолом. Выпускающее грузовики предприятие IFA в Людвигсфельде было возвращено в собственность концерну Daimler-Benz, а завод по производству грузовиков Robur — концерну Klockner-Humboldt-Deutz. Завод в Айзенахе, выпускающий легковые автомобили Wartburg, достался компании Opel, а завод в Заксенхаузене, где выпускали Trabant, получила компания Volkswagen. Больше мы никогда не увидим новые автомобили этих марок.
То же самое произошло и в других отраслях промышленности. Не выпускает больше фотоаппараты фирма Pentacon из Дрездена, где работали 5000 человек, нет больше Orwo — крупнейшего экспортера кино- и фотопленки. В Бранденбурге исчезли сталелитейный и тракторный заводы, а также прядильный комбинат. В Галле сносят кварталы жилых домов — после ликвидации огромного химического концерна «Лейна-Верке» жить там некому, в городе Гота остановился трамвайный завод.
Уже к 1997 году промышленное производство на востоке Германии сократилось на 55% по сравнению с 1989 годом.
«Приватизация начала 90-х годов нанесла промышленности на востоке Германии больший материальный ущерб, чем англо-американские бомбардировки в середине 40-х», — сказал по этому поводу активист «Альтернативы для Германии» Уве Мюллер.
В ГДР безработицы практически не было, а потом она составляла 30%. Боролось с ней правительство ФРГ оригинальным способом: детские сады и ясли перестали быть бесплатными. Большинство людей не могли себе позволить их услуги, и они стали закрываться. Женщины перестали искать работу, так как вынуждены были сидеть с детьми. Восточные немцы начали выходить на митинги протеста под лозунгом «Из рабочего народа мы превратились в народ без работы», но власти на них не обращали внимания.
Те, кто не работал в промышленности, также смогли «вкусить прелести» нового порядка. Все врачи, учителя и преподаватели должны были ходить на курсы, а потом сдавать квалификационные экзамены. Тот, кто не сдал, оставался без работы. Особенно сильно пострадали те, кто получил высшее образование в СССР. Вернулись те, кто бежал в западную Германию от Советской армии в 1945 году, и их потомки. Они получили оставленную недвижимость обратно, и квартплата в таких домах взлетела в разы. Не были «забыты» и будущие пенсионеры: в ГДР на пенсию выходили в 60 лет, в ФРГ — в 65, а те, кто родился в 1964 году и позже — в 67. О бесплатной медицине ГДР восточные немцы теперь только мечтают. Медицинскую страховку у них в обязательном порядке удерживают из зарплаты, а в случае болезни они еще дополнительно платят за визит к врачу, лекарства, пребывание в больнице.
«За ту же самую квартиру мы в ГДР платили 33 марки, сейчас надо платить 450 евро. Билет на трамвай стоил 0,15 марки, теперь в нашем городе он стоит 1,6 евро. За отдых в доме профсоюза или за пионерский лагерь платили очень мало. Сейчас очень многие просто не могут куда-то поехать на отдых. Отставные офицеры народной армии ГДР получают минимальную пенсию. В нашем городе жили 64 тысячи человек, а сейчас 44 тысячи. В западную Германию уехала половина жителей, но потом часть вернулась. Там нет такой атмосферы, как у нас. Там каждый заботится только о себе, о своих доходах. Мы жили в мире, в безопасности. Сейчас американцы едут по нашей стране, как будто мы их колония. Опять проводят большие учения. Снова перекрывают дорогу на полдня, без этого они на своей технике ездить не умеют. Прилетал их госсекретарь Майк Помпео на днях, так и то его кортеж аварию совершил», — сравнивает современную жизнь в ФРГ и жизнь в ГДР Христиана Кранц из города Гота, занимающаяся сбором и доставкой гуманитарной помощи в ДНР и ЛНР.
То, что Германия не стала единой, свидетельствует тот факт, что даже у государственных служащих разная заработная плата на западе и востоке. По исследованиям биржи труда StepStone за 2018 год, уровень заработных плат квалифицированных специалистов и руководящих работников в Германии зависит от региона и может отличаться на 40%. Наибольшая зарплата отмечена в землях Hessen, Baden-Württemberg, Bayern, далее по уменьшению идут Nordrhein-Westfalen, Hamburg, Saarland, Rheinland-Pfalz, Bremen, затем Niedersachsen, Schleswig-Holstein и Berlin и, наконец, в самом низу списка Sachsen, Thüringen, Brandenburg, Mecklenburg-Vorpommern и Sachsen-Anhalt. Таким образом, наибольшие зарплаты получают в южном регионе Германии, самые низкие — в странах бывшей Восточной Германии, ГДР. С 1991 года все работающие платят надбавку солидарности, которая составляла 7,5% от суммы подоходного налога, а в 1998 году стала 5,5%. На момент поглощения в ГДР жили 16,3 миллиона человек, сейчас осталось 14 миллионов. По меньшей мере, два миллиона немцев переехали жить на запад Германии.
Кроме финансовых потерь, восточным немцам приходится переносить в ФРГ и моральные испытания. Прежде всего это миграционный кризис, начавшийся в 2015 году, когда Ангела Меркель пригласила в страну мигрантов, а своим согражданам сказала: «Мы справимся!» Справляться удается с каждым годом все хуже. Правда, на востоке Германии эта проблема стоит не так остро, как на западе. С одной стороны, из-за более низкого уровня жизни мигранты не стремятся жить на востоке, а с другой стороны — местное население активно им противодействует. Здесь регулярно летят «коктейли Молотова» в лагеря и общежития для мигрантов. Когда двое мигрантов убили жителя Хемница, то протестовать вышли 40 тысяч человек.
Если жителям ФРГ внушали, что они потомки тех, кто поддержал нацистскую партию, и заставляли их каяться за преступления Третьего Рейха, то жителям ГДР внушали, что они — потомки тех, кто поддержал коммунистическую партию, которая боролась с нацистами. На восточногерманской киностудии DEFA было снято множество фильмов о немецких подпольщиках времен войны. Но прославилась она не ими, а фильмами про индейцев с югославским актером Гойко Митичем. Просмотр видеокассет с ним вызвал массовые беспорядки в индейской резервации в США. Теперь в школах детей восточных немцев учат, что нужно нести моральную ответственность за преступления Гитлера, а также тому, что надо любить мигрантов и представителей ЛГБТ.
В восточной части Берлина постоянно видишь рестораны и кафе, посвященные ГДР. В сувенирных магазинах продаются обломки Антифашистского вала (очевидно, поддельные) и символика «первого немецкого государства рабочих и крестьян». В книжных магазинах целые полки книг о ГДР, видел даже новую книгу кулинарных рецептов этой не существующей сейчас страны. Один из самых больших и популярных музеев германской столицы — Музей ГДР. Несмотря на то, что ему отказано в государственном финансировании, он успешно развивается и даже недавно расширил свою экспозицию. Такие музеи есть еще в нескольких городах Германии.
То, что объединения немецкого народа не произошло, свидетельствуют и социологические опросы. Например, британская газета The Financial Times опубликовала социологический опрос Института демократии с простым вопросом: «Считаете вы себя немцем или восточным (западным) немцем?» На бывшей территории ГДР восточным немцем себя считают 47%, а немцем — 44%, на другом конце страны — 22% и 71% соответственно. В этой же статье приводятся слова писателя и гражданского активиста Франка Рихтера из Майсена.
«Вы гуляете по восточногерманским городам и все выглядит хорошо. Все эти годы мы обновляли фасады. Но если заглянуть за эти фасады, то мы увидим, что большие надежды и иллюзии, которые были у людей, оказались утрачены», — пишет Рихтер.
Власти ФРГ очень надеялись, что постепенно бывшие граждане ГДР будут уходить в мир иной, и проблема решится сама собой, но теперь выясняется, что 40% молодежи, родившейся после исчезновения ГДР, считают его «прекрасным государством, где не было никакой диктатуры». Согласно опросу, проведенному социологическим институтом Policy Matters, во всех новых федеральных землях 70% немцев отметили, что при социализме они были в большей безопасности, а 58% считают, что сейчас они меньше защищены от государственного произвола, чем в ГДР. Но самое удивительное, что 59% считают, что и свободы слова в ГДР было больше, чем сейчас в ФРГ. Этот парадокс мне объяснил мой знакомый из Берлина Курт Крахт.
«В ГДР было запрещено ругать коммунистов и СССР, а сейчас нельзя ругать мигрантов, сексуальные меньшинства и ЕС. Тогда Штази следило за многими, но зато в стране не было ни исламистов, ни террористов», — сказал мой приятель.
Даже корреспондент «Радио Свобода», которое невозможно заподозрить в пророссийской позиции, Ярослав Шимов в своей статье «Что-то не срослось. Восток и запад Германии: 30 лет без Стены» солидарен с этой позицией.
«В 1995 году в служебной командировке в Лейпциге я услышал от одного из местных жителей поразившее меня откровение: «Мы думали, что оккупанты — это русские, чьи войска стояли здесь почти 50 лет. Но оказалось, что настоящие оккупанты пришли в 1990-м с запада, причем они говорят с нами на одном языке», — признал журналист либерального издания.
Автор: Владимир Тулин
