Все нижесказанное является личными наблюдениями и личным мнением. Без претензий на инсайды и выдающиеся аналитические способности. Являясь участником и свидетелем описанных ниже событий, автор считает своим правом опубликовать собственное видение.
Основные события государственного переворота в Киеве я застал в больнице. Наверное, в какой-то мере это хорошо, потому что точно поехал бы участвовать в «Антимайдане». Ложился в больницу я в одной стране, выписался в совершенно другой. По улицам после темноты курсировали какие-то непонятные личности – то порывались захватывать горисполком, то рушить памятник Ленину. Наши казаки их сдерживали, но обстановка явно накалялась.
В Херсоне происходил какой-то абсурд: «лидеры» местного «Антимайдана» делили власть – последователь Концепции общественной безопасности, а ныне подручный главы Социалистической партии Украины Кирилл Стремоусов, родновер и экс-нардеп Кириченко, «Украинский Выбор», еще какие-то странные люди… Там и «властвовать» особо не над кем было – около полутора тысяч растерянных людей, в основном «вязанные береты», то есть пенсионеры. Грызня продолжалась, пока всех не угомонило то ли СБУ, то ли местные «правосеки».
Из Николаева коллеги писали, что на памятнике Ольшанцам собирается до 10 тыс. человек. Они разгромили «поезд дружбы», который на всех парах умчался из Николаева под прикрытием милицейских кордонов. Город корабелов штормило, но со второй половины марта СБУ начало хватать людей. Подбросили оружие и взрывчатку одному из лидеров «Антимайдана» и редактору оппозиционного сайта «Набат» Константину Тистолу. Я тоже работал на этом сайте и был рад, что Костя успел выскочить в Крым. Кажется, тогда многих «прессовали» силовые структуры и постепенно протесты ушли в подполье, а затем иссякли полностью.
В родной Новой Каховке, где я восстанавливался после больницы, казаки устроили митинг под лозунгом братства украинского, русского и белорусского народов. Собралось нас человек 20, взяли с собой арматуру на всякий случай. В сторонке стоял автобус АПК «Таврия» полный «правосеков» – их спонсировал директор завода. Выйти они так и не решились – немало людей подходило и высказывало поддержку, хотя и «майданутых» было немало.
Хотелось решительных действий – бросить гранату в тот самый автобус, прибить палкой их спонсора, взять оружейку в милиции, но единомышленников я не нашел. В тот момент верилось, что если взять власть в свои руки, пойдет за нами и милиция, и добрая половина города. А потом придут волшебные «вежливые люди», потому что это же Новая Каховка – Северо-Крымский канал, который питает водой весь Крым, Магистральная ЛЭП, уходящая туда же. Расстояние – 60 км. Вот только к решительным действиям никто не был готов.
В конце марта приехала россиянка Мария Коляда. Обещала поддержку России и оружие – только вставайте! Но сказать, от чьего имени говорит отказалась, мандат не предъявила. На следующий день уехала агитировать в Николаев, где ее приняла «Альфа». Сражу же начались аресты среди наших казаков.
Стало совсем неуютно и захотелось поехать в Крым. Казалось, что там происходит что-то большое и важное и я там обязательно пригожусь, проявлю себя. Иллюзии развеялись буквально на следующий день после приезда. Идеальный порядок, идеальные «вежливые люди» и абсолютно оглушенное свалившимся на них счастьем население. Люди были счастливы и немного растеряны.
Позже, когда мне довелось общаться с десятками тех, кто организовывал референдум и стоял на блокпостах, у них уже появился определенный гонор. Люди с пафосом и триумфом рассказывали о нескольких днях своего бдения на площадях и блокпостах, как о подвиге. Уже весной различные казачьи и патриотические организации стали раздаривать друг другу медали «за оборону Крыма» и подобную чушь. Ошеломляюще легко достался Крымчанам билет в Россию; просто вообще нипочем, если сравнивать с Донбассом.
За неделю пребывания стало понятно, что делать в Крыму уже нечего (разве что медаль получить) и нужно ехать на Донбасс. Протесты в Харькове к тому времени захлебнулись – это сейчас рассказывают про сотни тысяч митингующих. Когда после обмена военнопленными общались с одним из лидеров харьковского «Антимайдана» Юрием Михайловичем Апухтиным, он называл цифру куда более скромную и реалистичную – около 10 тыс. человек. Вообще из этих бесед стало понятно, что все в Харькове закончилось все той же «борьбой за власть», провокациями СБУ, дезорганизацией, отсутствием понимания, что и зачем делать, нерешительностью, бесславным концом…
Анализируя сейчас события тех дней, становится понятно, что помимо Крыма, удачно отколовшегося от украинского айсберга, единственная области, в которых действительно были более или менее системные, решительные и массовые протесты – Луганск и Донецк. В остальных, от Одессы до Харькова, протестные настроения сливали профессиональные русские из «Украинского выбора» и «Русского блока», рвались к власти или хотя бы к микрофону оппортунисты и городские сумасшедшие. Но больше всего вредили представители местных властей – в основном регионалы и коммунисты, которые благодаря полномочиям и админресурсу возглавляли протест и утилизировали его, проводя бессмысленные акции «за все хорошее, против всего плохого».
Люди выходили на площади, чтобы протестовать деятельно. Чтобы сплотиться и каким-то образом дать отпор тому мраку, который расползался из Киева. Никто толком не понимал, что делать, но каждый чувствовал, что предпринимать какие-то шаги нужно решительно. Вместо этого, авторитетные «пиджаки», пользуясь возможностью свободного доступа к микрофону, уводили людей в сторону на митинги «в поддержку русского языка», «в поддержку братских отношений с Россией», «против фашизма» и т. д.
Они клеймили (а может и просто сдавали) актив, который призывал к акциям неповиновения и звал на баррикады. Никто из них даже слова не сказал о том, что нужно отречься от Киева и присоединиться к России или обратиться к ней за помощью, чтобы этот самый Киев зачистить. На тех, кто говорил о необходимости взять в руки оружия, сытые люди в красивой обуви шикали, обзывали провокаторами, лишали возможности высказаться. В итоге, все они сейчас все так же сыты и довольны, в отличие от десятков тысяч погибших на Донбассе и тысяч политзаключенных.
Харьковские Допа и Гепа и их эмиссары полтора месяца водили людей за нос, утверждая, что они вполне в состоянии сплотить весь Юго-восток и что-то противопоставить своим коллегам, захватившим власть в Киеве. Они обманывали людей, создавая иллюзию защищенности. В тот момент, когда Киев еще шатался, можно было буквально одним усилием взять под контроль Харьков, но как только звучали призывы к решительным действиям, они вновь уводили людей на очередной бессмысленный «молебен за мир» или митинг в поддержку «украинских русских».
Вероятно, если бы в тот момент поднялись все южные города, никакой войны бы не было. То ли Киев пал бы, то ли Юго-восток превратился бы в какое-то государственное новообразование, воевать с которым столица едва ли решилась бы. Но в итоге протестующих (и без того немногочисленных и нерешительных) отвлекли от активных действий и развлекали бирюльками до тех самых пор, пока не стало слишком поздно.
Вспоминается сентябрь 2012 года, когда Нестор Шуфрич и Вадим Колесниченко презентовали в Николаеве книгу, разоблачающую УПА. Тогда на вопрос об опасности «Свободы» оба потрясали кулаками и убеждали, что они фашистов легко загонят под плинтус. И им верили… А сегодня один из них скрывается от фашистов в Крыму, а второй якшается с ними в Верховной Раде.
От Одессы до Харькова протест был малочисленным, сырым и бесцельным. Но все то, что в нем было сильного, весь его потенциал, пустили по ветру балаболы в пиджаках. Точно так же, как месяцем ранее пустили по ветру Киев.
Малочисленность протестов и полное отсутствие стратегии также сыграли злую шутку. Небольшой процент населения – наиболее социально активные люди, вышли тогда на площади. Вполне возможно, что если бы их направили и объяснили, что делать (блокировать властные структуры, захватывать оружейки СБУ, вокзал и телеграф), вслед за ними последовало бы в разы больше сочувствующих. Однако таких лидеров не нашлось – сыграла роль старая добрая привычка в любой ситуации тянуть одеяло на себя. В итоге, весь протестный потенциал вылетел в трубу, а окончательно закончились любые попытки организованного сопротивления акцией устрашения в Одессе, 2 мая.
Безусловно, четкого понимания того, что и как надо делать, не было и на Донбассе. Хотя народу там поднялось значительно больше – что ни говори, а это самый русский регион бывшей Украины. С конца февраля митинги проходили в каждом городке. Повсюду организовывались отряды самообороны, исподволь собирали оружие…
23 февраля в Донецк из Киева вернулся «Беркут». На масштабном митинге много говорили о возможности повторения крымского сценария и необходимости проведения референдума. Тут же решили формировать дружины самообороны, вывесили российские флаги и приняли решение собираться ежедневно. Правоохранители относились к демонстрантам лояльно, но СБУ арестовывало кого-то почти каждый день. Когда взяли популярного на тот момент Губарева, люди поняли, что договариваться с Киевом поздно. Тогда протестующие перекрыли движение, остановив два троллейбуса, начали строить баррикады. Забросали картошкой и яйцами проукраинский митинг.
Обладминистрацию захватывали несколько раз. В первый раз люди потребовали от депутатов проведения референдума о статусе Донбасса. После отказа остались в здании, но через два дня сами ушли, потому что ОГА якобы заминировали. Снова захватывали и снова бросали и так до 6 апреля, когда взяли ОГА уже с оружием, а затем и покинутое силовиками здание СБУ. К сожалению, на тот момент из оружия внутри осталось несколько деревянных автоматов.
К митингующим регулярно примыкали представители власти и различных политическихпартий. В большинстве своем увещевали, предлагали найти компромиссы с Киевом. Позже многие сбежали на Украину. Как-то в уже захваченное ОГА привели Рината Ахметова в камуфляже и балаклаве. Олигарх уверял, что во всем поддержит протест, если только люди согласятся на переговоры с Украиной…
Конечно, далеко не все политики и высокопоставленные силовики бежали из Донецка и Луганска. Кто-то остался и отошел от дел, кто-то постепенно влился в новые реалии, кто-то деятельно помогал. 6 апреля, когда вслед за Донецком в Луганске практически бескровно захватили областное СБУ, оказалось, что накануне туда свезли оружие чуть ли не со всей области. Учитывая, что силовики защищали здание с такими сокровищами сугубо для проформы, становится понятным, что присутствовала предварительная договоренность. Даже синхронность штурма ОГА в Донецке и СБУ в Луганске выглядит несколько искусственно, хотя не стоит исключать, что луганчане могли просто взять пример с земляков в Донецке.
В первые месяцы существования многие политики отчаянно торговались и с новоявленными властями, и с отдельными командирами подразделений. В какой-то мере, вероятно, все это присутствует и сегодня. В принципе это вполне понятно – у многих в ЛДНР остался бизнес, родственники и т. д.
Новоиспеченные власти преподнесли России, да и всему остальному миру, сюрприз: не контролируя ничего, даже собственных городов, они с невероятной скоростью стали организовывать референдум о выходе из состава Украины и присоединении к РФ. В Москве, судя по всему, и мыслей не было присоединять Донбасс, Юго-восток и тем более всю Украину. Если бы в Луганске и Донецке провели такой референдум, Россия оказалась бы в крайне затруднительном положении – отказать было бы нельзя, а продолжать территориальную экспансию не хотелось от слова совсем.
Пришлось пообещать всестороннюю поддержку в обмен на удаление из бюллетеней вопроса о присоединении к РФ. В итоге появились ЛНР и ДНР, появления которых изначально не ожидал никто – ни Донбасс, ни Киев, ни Москва. Тем не менее, впоследствии в Москве высоко оценили значение и потенциал государственных новообразований, в связи с чем любые разговоры о возврате ЛДНР в состав Украины являются беспочвенными.
Самые сложные вопросы – кто стоял за Стрелковым и началась бы война, если бы он не появился, или нет. В апреле на Донбассе уже спорадически раздавались выстрелы, но ничего подобного последующей бойне в тот момент никто себе и представить не мог. Можно сказать, что Русская весна закончилась в апреле 2014 года, потому что в те дни начала разгораться самая настоящая война.
Являясь участником ополчения Краматорска с начала мая, могу смело утверждать – даже несмотря на бескомпромиссную активность населения (в ополчение приходили записываться толпами), было явно видно, что все это обильно смоченная кровью и человеческими внутренностями бутафория. Имеющихся сил не хватило бы, чтобы сдержать хоть одну сколь-нибудь серьезную атаку регулярной армии, несмотря на неопытность украинских солдат и отсутствие мотивации. Воевать было нечем, люди были не обучены, поэтому с конца мая, когда Стрелков понял, что «вежливые люди» и ВС РФ не придут, у него начались регулярные истерики. В итоге, вместо «вежливых людей», в июне он получил и людей, и оружие, и бронетехнику, но ему все это не было нужно – Славянск, Краматорск, Константиновка и множество других городов были сданы без боя.
Когда в июле Порошенко устроил настоящую бойню, РФ были вынуждены вступиться и помочь. Если бы не «отпускники», нас бы всех намотали на гусеницы, а потом началась бы кровавая вакханалия по уничтожению пророссийского населения. Выхода не было, потому ВСУ стали попадать в один котел за другим, и пошло-поехало.
Сегодня принято говорить много громких слов о том, как «поднималось» русскоязычное население весной 2014 от Одессы до Харькова. Все это, безусловно, такой же миф, как и способность ополчения дойти до Киева. На площади тогда вышло менее 1% населения – не потому, что люди поддерживали тех, кто осуществил государственный переворот, а потому, что такой вот у местного населения менталитет. Из тех, кто вышел, едва ли десятая часть была готова к каким-то серьезным действиям, чреватым риском для жизни и свободы. Среди тех, кто выступал на трибунах «Антимайдана», не нашлось ни одного человека, который бы осознал, что нужны не стычки с «правосеками», а борьба с Киевом. Борьба бескомпромиссная и системная. Всем хотелось то ли крымского сценария.
В итоге, когда Россию обвиняют в отсутствии поддержки русской весны на Юго-востоке, это выглядит как минимум смешно. Крымчане, по крайней мере, действительно показали массовый народный подъем, брали в руки дреколье и как-то проявляли готовность к серьезным действиям. Скорее всего РФ присоединила бы Крым даже без всего этого подъема, но он состоялся и это многое решило. А что значили разрозненные группы людей на площадях Херсона, Николаева и Одессы, наблюдающие, как на трибуне насмерть бьются за микрофон какие-то странные люди? Вспомните, одесситы, как Кауров объявил себя главой Одесской Народной Республики…
Увы, Юго-востоку нечего было предложить России, кроме горстки активных ее сторонников, горстке ее противников и подавляющего большинства апатичных, равнодушных ко всему людей.
Другое дело Донбасс – гражданская активность здесь была на порядок, а может и на несколько порядков выше, чем в других русскоязычных регионах. Люди изначально готовы были к активным действиям. Даже в начале войны, когда было уже не до шуток и речь шла о реальных боевых действиях, количество желающих вступить в ополчение в десятки раз превышало возможность вооружить, одеть и обуть этих людей. И когда кто-то говорит про «не так» или «неправильно» вставших, человеку этому можно смело плевать в лицо.
Почему РФ не позволила провести референдум о присоединении – не мне судить. Но, по крайней мере, Россия не дала ДНР и ЛНР пропасть летом 2014 года, поддерживает на плаву сейчас. И, можете считать меня наивным, но я верю, что постепенно Новороссия как минимум получит возможность беспрепятственно оформлять российские паспорта. Что же касается остального Юго-востока, то по моему глубокому убеждению, людям там живется плохо, а будет еще хуже. Но вместо того, чтобы воевать с негодяями, которые разоряют их землю, они просто уезжают на заработки. Или терпят. Потому что украинский менталитет страшная сила, сковывающая человека по рукам и ногам и лишающая его способности к борьбе, в угоду личной безопасности и комфорту.
Юрий Ковальчук
